Я был капралом в корпусе морской пехоты на военной базе во Вьетнаме. Мы готовились к тому, чтобы отправляться на задание.

В тот вечер я вышел прогуляться и помолиться. Я заметил дымок метрах в семи от меня, напоминающий приближающегося человека. Я упал на землю, готовясь открыть огонь в случае необходимости. Затем я услышал голос отца: «Льюис, я горжусь тобой. Но, чтобы вернуться с этого задания, тебе понадобится вся твоя сила воли. Ты должен верить в себя» Мой отец был очень взволнован. Затем он сказал: «Я знаю, что у тебя есть сила воли, но, если ее будет недостаточно, мы встретимся здесь». И он испарился.

Примерно в полчетвертого мы выступили. На второй день на нас напали из засады. На задание отправились двенадцать человек, вернулись только трое. Я получил ранение в грудь, у второго парня было легкое ранение руки, у третьего — бедра. Они несли меня почти тринадцать километров, а затем меня эвакуировали на вертолете.

Я помню, как пришел в себя всего на несколько минут, и доктор сказал: «У него нет ни единого шанса выжить». Затем он пошел к другим пациентам. Я потерял сознание и почувствовал, что нахожусь где-то между мирами. Затем я услышал мужской голос, который сказал: «Не время сдаваться!» Мне хотелось надеяться, что это мой отец, но я не был уверен.

Я прибыл в больницу в Калифорнии много недель спустя. В моей груди до сих пор остались семь осколков снаряда. Я знаю, мое время умирать еще не пришло.

Для меня этот случай означал, что отец очень заботится обо мне. Он любил меня и сохранил эту любовь и после своей смерти. То есть даже после смерти вы продолжаете помнить тех, кого любили на Земле.

Я знаю нескольких человек, с которыми произошло нечто подобное. Как и я, когда-то они не верили в то, что такое возможно. И они все еще боятся рассказывать о своем опыте, потому что многие люди станут смеяться и считать их сумасшедшими.

Примерно через шесть лет после того, как моя дочь Ким умерла, я прилетела в Чикаго на встречу «Сострадательных друзей». Я очень боялась лететь в самолете! Я решила, что мы долетели и самолет не разбился только потому, что Бог хотел, чтобы я была на той встрече.

На обратном пути мы сидели в самолете в аэропорту О’Хара. Я была уверена, что удача не на моей стороне, и все больше тревожилась. Я убедила себя, что самолет разобьется сразу же, как только оторвется от земли.

Я подняла голову и увидела перед собой Ким, стоящую в проходе. Она смеялась, как будто говоря: «О, мама!» Я была очень удивлена!

Я видела длинные светлые вьющиеся волосы Ким, на ней были полупрозрачные одежды, она как будто купалась в свете. Она определенно не была похожа на живого человека, скорее на яркое, светящееся присутствие. В ней была некая плотность, но в большей степени она выглядела воздушной и невесомой.

Ким улыбнулась и сказала: «Не в этот раз, мама. У тебя еще есть неоконченные дела». Она показывала, что мне не о чем волноваться, что все будет хорошо. А затем Ким ушла.

Это послание противоречило всему, во что я готова была поверить в тот момент. Если бы такую шутку выкинуло мое сознание, сценарий был бы совершенно иным. Если бы дело было в моем воображении, Ким выглядела бы очень зловеще и сказала бы: «Увидимся через пару минут, мама», потому что именно этого я и ожидала.

Я сразу решила, что мне никто не поверит. Но это не имело значения, потому что переживание принадлежало мне и было очень реальным. Это была моя встреча с дочерью, и она принадлежит только мне.

Я уверена в том, что жизнь после смерти существует. И теперь я совершенно не боюсь летать!

Мой сын, Джереми, умер на следующий день после Дня матери. Три недели спустя, до того как проснуться, я услышала, как он спросил: «Что ты собираешься делать с моими деньгами?» Я спросила: «Какими деньгами?» И он ответил: «Теми, что ты копила для меня».

Я совершенно забыла о счете Джереми, и даже не знала, куда он спрятал свою сберегательную книжку. Я спросила, что он хочет, чтобы я с ними сделала.

Джереми сказал: «Я хочу, чтобы ты увиделась с Малкольмом». Малкольм мой друг, оптовый торговец бриллиантами. Я сказала: «Сколько бы ни было денег на этом счету, их не достаточно, чтобы идти к Малкольму». Но Джереми ответил: «Нет, достаточно! Просто езжай к Малкольму, и ты поймешь, о чем я. Когда увидишь, поймешь. И вспомнишь обо мне». Затем он исчез, а я проснулась.

Хотя я решила, что схожу с ума, я осмотрела дом в поисках сберегательной книжки своего сына, но не нашла ее.

Через несколько дней я оказалась в том же здании, где был расположен оптовый магазин Малкольма. Я вошла туда и начала осматриваться. Я увидела красивое ожерелье в форме бабочки с бриллиантом. Я немедленно вспомнила, как Джереми сказал: «Когда увидишь, поймешь».

Мое сердце забилось, я немного занервничала. Я спросила Малкольма, сколько стоит ожерелье. После некоторых подсчетов и торга он назвал сумму в двести долларов. Я сказала ему, что вернусь чуть позже.

Мое сердце все еще сильно билось, когда я вернулась обратно в офис и позвонила в банк. Я объяснила, что не могу найти сберегательную книжку моего сына, и хочу узнать, сколько денег было у него на счете. Через несколько минут мне ответили: «Двести долларов сорок семь центов»!

Я вернулась обратно в магазин Малкольма после работы и купила ожерелье на деньги Джереми. Теперь я ношу его постоянно. Я могу прикоснуться к нему и сказать: «Мой сын подарил мне это ожерелье на наш последний День матери!»

Когда я лег спать ночью после смерти жены, я был измотан и истощен. Пока я пытался расслабиться, мысли постоянно мелькали у меня в голове. Внезапно внутренним взором я увидел светящийся образ Кэти. Когда я открыл глаза, образ не исчез. Я почувствовал умиротворение от ее присутствия.