было дать», бароны-разбойники «разграбили и сожгли все села, так что за целый день пути вы бы не увидели ни одной населенной деревни, ни одного обработанного поля. Возделывать землю было все равно что вспахивать море; земля не родила хлеба, потому что ее опустошили злые деяния. Подорожало зерно, масло и сыр, потому что их не было в стране. Несчастные люди умирали от голода». Угнетатели «не чтили ни церкви, ни погосты, забирали все, что было внутри, и жгли церкви. Епископы отлучали их, но они не обращали на это внимания, потому что уже навлекли на себя вечное проклятие. И так продолжалось до тех пор, пока земля не сгинула во мраке подобных деяний; и люди открыто говорили, что Христос и святые угодники спали»14. «Было ужасно, что Англия, некогда самый благородный источник мира и обитель спокойствия, оказалась в таком бедственном положении»15. Недаром правление Стефана вошло в историю Англии под названием «Анархия».

Среди преступников числились Гуго Биго, Джон Маршал16, Вильгельм де Сэй и Роберт Фиц-Губерт, фламандский наемник, захвативший замок Девизес в 1140 году. «Он был жесточайшим из всех людей и хулителем Бога, ибо имел обыкновение беспричинно хвастаться, что присутствовал при сожжении восьмидесяти монахов вместе с их церковью, и обещал творить в Англии то же самое снова и снова. Он обмазывал пленников медом и выставлял нагими под палящим солнцем, чтобы их жалили мухи и прочие насекомые»17.

В 1140 году Джеффри Талбот, сторонник императрицы Мод, вошел в Херефордский собор, «нечестиво разогнал священников, служивших у алтаря, и, действуя оголтело, привел с собой толпу вооруженных людей. Горожане встревожились, потому что [пришедшие] разрыли могилы недавно умерших, чтобы добыть землю для строительства земляных укреплений, а на башне, с которой обычно звучал мирный перезвон колоколов, установили катапульты»18.

Брайана Фиц-Каунта упрекали в опустошении окрестностей Уоллингфорда. Однако Брайан объяснил епископу Генриху, что потерял большую часть земель и попал «в крайне бедственное положение», поскольку «не собрал зерна ни с одного акра» угодий, пожалованных Генрихом I19. Брайан сказал епископу так: «Я сочувствую бедным в их нужде, когда Церковь почти ничем им не помогает, потому что они умрут, если мир не будет в скором времени установлен»20.

14

Оголодавшие волки

В борьбе с императрицей деятельная королева Матильда показала себя грозным политическим противником. Эти две женщины имели много общего: обе были сильны характером, вели свой род от саксонских королей и приходились племянницами королю Шотландии Давиду. Обе вышли замуж за влиятельных алчных мужчин и питали амбиции в отношении своих сыновей1. В борьбе за дело своего мужа Матильда обладала стратегическим преимуществом. Она искусно вела переговоры, не уступала императрице в храбрости и решительности, но никогда не проявляла высокомерия и диктаторских качеств, хотя эффективно действовала как военачальник. Таким образом ей удалось не оттолкнуть от себя даже тех, кто не одобрял поведения женщин, преступавших навязанные обществом границы, вторгаясь на территорию, где традиционно господствовали мужчины.

Благодаря обширным земельным владениям в Лондоне и Колчестере, опираясь на верных ленников, Матильда контролировала большую часть Эссекса, где ее земли граничили с землями Жоффруа де Мандевиля, наследственного коннетабля лондонского Тауэра и эрла Эссекса с 1140 года, который приходился шурином Вильгельму де Сэю. Жоффруа поддерживал короля, «отличался острым, проницательным умом и заслужил всеобщее восхищение непоколебимым мужеством в трудную минуту, а также непревзойденным мастерством воина». Размерами богатства и высотой положения он превосходил всех высокопоставленных людей королевства и являлся ценным союзником королевы. «Он контролировал не только Тауэр, но и другие крепости вокруг Лондона»2.

В Кенте с Матильдой соседствовал лояльный Вильгельм Ипрский, двоюродный брат короля Стефана3, который владел графством Кент, хотя так и не стал его эрлом. С 1125 года он претендовал на титул графа Фландрии при поддержке Стефана, но Людовик VI отказал Вильгельму Ипрскому в пользу Вильгельма Клитона и изгнал первого. Вильгельм Ипрский приехал в Англию в 1133 году. Вильгельм Мальмсберийский, сторонник императрицы, называл его «беспутной личностью», а эрл Роберт дал Вильгельму Ипрскому такую оценку: «Еще не придумано слов, которые могли бы должным образом описать масштабы и изощренность его предательских поступков, а также грязь и ужас его бесстыдства»4. Однако и летописец, и эрл были враждебны Стефану, в то время как Вильгельм Ипрский демонстрировал неизменную преданность королю и королеве.

Проведя Рождество 1139 года с мужем в Солсбери, Матильда отправилась со старшим сыном Евстахием во Францию. После переговоров с магнатами Англии и Франции было решено, что сын Стефана женится на Констанции5, сестре французского короля. Стефан, настаивавший на этом союзе, стремился «укрепить [позиции] сына, своего будущего преемника, [в борьбе] против графа Анжуйского и его сыновей»6. Он даже был согласен взять принцессу без приданого. Матильда сыграла важную роль в организации помолвки – еще один пример участия английской королевы в устройстве браков своих детей. Матильда взяла с собой во Францию крупную сумму денег, чтобы заручиться поддержкой Людовика VII.

Констанции было около пятнадцати лет, а Евстахию, возможно, на пять лет меньше. Их помолвка и бракосочетание состоялись в феврале 1140 года в окружении пышной роскоши «в присутствии королевы Англии и представителей высшей знати обоих королевств»7. Матильда убедила Людовика пожаловать Евстахию титул герцога Нормандии и сохранить за ним статус номинального правителя герцогства под ее надзором. С одной стороны, это было настоящим подарком судьбы, поскольку позволило Матильде послать наемников в Англию на помощь Стефану, однако поступок королевы вызвал резкое недовольство англичан, сетовавших, что «эти изголодавшиеся волки» крадут еду, усугубляют народные страдания и «довершают разрушение страны»8. После торжеств Матильда сопроводила чету молодоженов в Англию.

В Михайлов день 1140 года Матильда, к своему ужасу, узнала, что зять эрла Роберта, Ранульф де Жернон, эрл Честера, замыслил подстеречь Генриха Шотландского по пути на север и держать его в заложниках, пока он не вернет замок Карлайл. Королева немедленно добилась, чтобы Стефан обеспечил Генриха охраной и обезопасил его путь до самых границ Шотландии9.

Во время Великого поста произошло солнечное затмение, «столь замечательное», что многие пророчили королю «и года не продержаться у власти»10.

1140 год «был омрачен ужасами войны»11. Императрица по-прежнему настаивала, что она законная королева Англии, а Стефан – узурпатор. Генрих Блуа, обеспокоенный ростом беззакония, отправился во Францию, чтобы обсудить ситуацию со своим братом Теобальдом и Людовиком VII. Епископу удалось найти компромиссное решение. В августе 1140 года Генрих организовал переговоры близ Бата, «чтобы по возможности и с