Ужель отравила, подумалось поэту.

Но нет.

– Слышишь ли ты меня? – спросила немца жрица.

– Ja, – отвечал тот на родном языке.

– Мы снаряжаем тебя посланцем к Великому отцу Плутону. Передай ему наше почтение и мольбы. Сделаешь ли?

– Ja!

– Смотри же, пес, сдержи обещание! Ежели обманешь, то не будет тебе покоя в темном царстве!

В ее руках блеснул длинный и узкий кинжал.

– А не заигралась ли ты часом, старая дура?! – гаркнул что есть мочи поэт. – Ужель чаешь, на вас и впрямь нет управы? Да ежели хочешь знать, все твое разбойничье гнездо окружено солдатами! Одним церковным покаянием за свои мерзости не отделаешься! Уж владыка-то Варсонофий позаботится.

– Молчи! – в третий раз за эту жуткую ночь крикнула Брюнета-Охотница. – Так надо!

– Да не хочу я играть в эти ваши девичьи игрушки! – возмутился Иван.

– И правильно делаешь, крестник! – послышался из темноты старческий скрипучий голос. – Ну-ка, сестры просфорные, живо освободите парня. Мне с ним потолковать надобно…

В-да, апрель 2006 г.

Вадим распахнул ворота, осторожно выводя «Жигули» со двора и со страхом вслушиваясь в хрипы старого мотора.

Привык к иномаркам – к хорошему быстро привыкают.

Выскочив на пару секунд, не преминул закрыть ворота – незачем показывать коллегам, что прибудут сюда вскоре, в каком именно доме сразу искать. Авось, и выиграют полчаса-час.

И они поехали по немощеной улочке, не забывая притормозить при виде редких пешеходов – никакой спешки, никакой гонки – едут себе люди по своим делам и едут.

Облик города вокруг являл собой ветхую патриархальность – облупившееся здание районного дома культуры с крикливой афишей какой-то местной знаменитости, грязноватые двухэтажные, бараки, блочные «хрущобы» первых проектов. Впрочем, особо изучать окружающее было некогда.

Савельев притормозил еще ровно на пару минут, чтобы свериться с засаленной картой города, валявшейся в «бардачке».

Крутанул баранку, въезжая в зеленый, засаженный тополями переулок, пропустил старый «опель» и, объехав пятиэтажку, во дворе которой густо сушилось белье, покатил по Семецкой улице, коя, как гласила карта, выходила прямо на Минаевское шоссе.

Время от времени он искоса поглядывал на сидевшую рядом Варю, отмечая ввалившиеся глаза и бледность, так и не сходившую с лица.

Навстречу из-за угла выехал автомобиль знакомого сине-белого окраса, за тонированными стеклами которого майор успел разглядеть людей в милицейских фуражках. Еле удержался, чтобы не рвануть газ, но патруль проехал мимо, не обратив никакого внимания на неброский «жигуленок».

Варвара отпустила его руку.

«Пронесло!» – подумали они об одном и том же.

Да, вот оно как! Думал ли Вадим еще вчера, что будет со сжавшимся сердцем шарахаться от коллег по службе? А вот приходится!

Но выхода не было. Сейчас нужно было выбираться из В-ды и мчаться что есть сил в Москву. А там уж он найдет, что объяснить (убедительно соврать) и Серебровскому, и прокуратуре.

В конец концов, налицо сперва покушение, потом похищение девушки, совершенное сектантами. Если убедительно удастся пристегнуть к этому смерть Монго и Гроссмана, то никому не будет дела до всего прочего. А уж представить ситуацию так, что, обнаружив пропажу журналистки, сектанты перессорились и перебили друг друга, особого труда не представляет. А потом уже завертится отработанный конвейер расследования – налетевшие из столицы «важняки» вместе с роющими землю от усердия местными правоохранителями раскопают: и кто были похитители, и все их связи вплоть до знакомых по детсадовской песочнице. Глядишь, подключат коллег из «конторы»…

Как бы ни были непонятные «экселенции» круты, против государства (даже и современного российского) они не потянут. Так что…

– Вадим, посмотри! – вдруг дернула его за рукав Варвара, указывая назад.

Он обернулся и с нехорошим чувством обнаружил, что их довольно целеустремленно догоняет белая иномарка.

Спустя несколько мгновений он определил, что это «хонда» третьей серии.

Прибавил скорость – и «японка» буквально сразу тоже дала газ.

Вадим еще увеличил ход – но отрыв был мгновенно съеден.

Тогда майор резко повернул руль, вплотную прижавшись к правой стороне шоссе и только что не обдирая краску дверей о жиденькое ограждение.

Догадка его не обманула – водитель «Хонды» автоматически повторил его маневр.

«Черт!!!»

Сыщик почувствовал, как взмокла спина.

Но как они сумели… Или в треклятом «жигуле» встроен радиомаячок?

Тем временем «хонда», нарушая все писаные и неписаные правила дорожного движения, выплясывая на шоссе рискованные пируэты, нагоняла «Жигули».

Водители шарахались в стороны, матеря сквозь зубы лихачей, которые, видно, совсем глаза залили средь бела дня.

– Вадим!! – Варя вновь вцепилась в него. – Вадим – это они!!! Вадим, мне страшно!

«Да что же это творится? – пронеслось у майора в голове. – Ну хоть бы гаишников Бог послал!»

Ему удалось ловко заслониться от преследователей междугородней фурой, и некоторое время белая «хонда» беспомощно тащилась в хвосте шестидесятитонного «магируса».

Но преследователи довольно быстро справились с проблемой: ловко выскочив на разделительную полосу и обойдя по ней препятствие, они вновь настигли беглецов.

Погоня продолжилась.

Неведомый водитель правил своей иномаркой как опытный наездник лошадью, ловко выписывая пируэты и обходя машины. Вадиму волей-неволей тоже приходилось выделывать по шоссе замысловатые кренделя. Уже дважды он чуть не въехал в багажники ни в чем не повинных автолюбителей.

Еще несколько минут гонки навели милиционера на здравую мысль, что на шоссе его рано или поздно догонят или он сам угодит в аварию.

Неведомо, захотят ли непонятные сектанты-уголовники устраивать перестрелку на оживленной магистрали, но проверять законопослушность противников майора никак не тянуло.

И, выбрав удобный момент, он резко свернул на обочину, проскочил через заросшее бурьяном поле какого-то, видимо, давно почившего в бозе колхоза и выехал на проселок.

В зеркале заднего вида различил, как не предназначенная для российских дорог «хонда», бешено подпрыгивая, с разбегу проскочила следом за ними, привычно пристраиваясь в хвост.

Сыщик обреченно подумал, что сам загнал себя в ловушку – на шоссе хоть была надежда, что преследователи не станут палить по машине, или можно было на крайний случай воспользоваться помощью дорожной милиции.