Девушка ничего не ответила, по-прежнему глядя назад.

Канте попытался отвлечь ее от грустных мыслей.

– Раз он остается с нами, полагаю, нам нужно дать ему имя. Хотя бы для того, чтобы мне было проще проклинать его.

Джейс кивнул, озабоченно глядя на Никс.

– Как, по-твоему, нам следует его окрестить?

Девушка по-прежнему не обращала на них никакого внимания.

Канте вспомнил, как летучая мышь резко ударила его крылом, когда он как-то раз попытался к ней прикоснуться.

– Эта тварь такая неприветливая, что имя должно отражать ее необузданную природу. Предлагаю назвать его Гадокрылом.

– Это не просто тварь, – сверкнул на него глазами Джейс. – В нем есть грациозное изящество, чего ты, похоже, не видишь.

– Посмотрим, как ты попробуешь его приласкать, – закатил глаза Канте.

Тем не менее он вспомнил, как Анскар выразил подобное чувство относительно всех летучих мышей. «В их лютости своеобразное благородство». При воспоминании о командире Вирлианской гвардии принца захлестнула злость. Игра в называние летучей мыши разом ему надоела.

Чего нельзя было сказать про Фрелля.

– Полагаю, вы оба правы. Дикость и изящество являются неотъемлемыми качествами этого создания. Может быть, ему нужно дать имя на языке древних, живших здесь задолго до того, как была записана наша история. На их мертвом языке дикость будет «бааш».

– И если я правильно помню, – просиял Джейс, – изящество будет «алийя».

– Совершенно верно, – улыбнулся алхимик. – По-моему, самое подходящее имя.

– Бааш-Алийя, – произнес вслух Джейс.

Никс отшатнулась от своего друга, и ее лицо исказилось от ужаса.

– Нет!..

Никс не вслушивалась в приглушенные голоса у нее за спиной – как вдруг произнесенное насквозь пробило печаль, пронзив в самое сердце.

Бааш-Алийя…

Девушка снова низверглась в кошмарное видение на вершине горы. У нее в голове загремели барабаны войны, которым вторило нарастающее крещендо криков. Она снова понеслась по погруженному в полумрак склону к крылатому силуэту, пригвожденному к алтарю. У нее из горла вырвалось имя, своей силой крушащее камни, называющее существо, распятое на каменном алтаре.

Баашалийя!

– Нет!.. – простонала девушка вслух.

Этой подробностью своего видения Никс никогда не делилась с настоятельницей Гайл и Фреллем. Тогда она казалась ей несущественной, особенно потому, что девушка списывала это видение на лихорадочный бред, порожденный ядом и ужасом.

– Никс, в чем дело? – изумленно уставился на нее алхимик.

Не обращая на него внимания, Никс повернулась к крошечному брату, кружащемуся в тумане. В ее видении он был размером с взрослого буйвола, крылья которого были способны запросто поднять в воздух такого гиганта. Разумеется, не может быть и речи о том, что это одно и то же существо.

«Однако имя…»

– Никс, прости, – ошибочно истолковал причину ее волнения Джейс. – Конечно, это ты должна выбрать имя своему брату.

Не отрывая взгляда от своего крылатого брата, Никс вынуждена была признать то, что, как понимала она в глубине души, было правдой.

– Он Баашалийя, – прошептала она, ужасаясь собственным словам.

Словно уловив ее отчаяние, летучая мышь со свистом закружилась в пропитанном туманом воздухе. У Никс перед глазами все расплылось. Она не видела никаких жгущих сердце видений, однако сердце ее гулко колотилось, разожженное возбуждением ее крылатого брата, подпитанное его криками.

Даже Канте обратил внимание на поведение маленького создания.

– Что с ним стряслось?

Ответ прозвучал позади, поднимаясь из глубины ущелья. Громкое рычание отразилось от каменных стен. Все застыли.

– Филасозавры! – пробормотал Фрелль.

Оглянувшись на болота, Канте прикрыл глаза козырьком ладони, всматриваясь в бездну, затем указал рукой.

– Вон они!

Никс шагнула к нему. Ее внимание привлекло какое-то движение. Отблески солнечного света сверкнули на доспехах рыцарей, длинной вереницей поднимающихся по каменным ступеням. Легион двигался быстро, но все-таки не так быстро, как черные тени, бежавшие впереди.

К ним подошел Джейс.

– Что насчет обломанных ступеней? Как вы думаете, они смогут преодолеть этот участок?

– Возможно, это задержит людей короля, – ответил ему Фрелль. – Им придется мастерить веревочную лестницу.

– Но только не филасозавров, – добавил Канте. – Я видел их на охоте. Они без труда перепрыгнут через брешь и вскоре настигнут нас.

Рычание становилось все громче.

Принц прислушался.

– Я бы сказал, их там не меньше десяти, а то и целая дюжина.

– В таком случае поторопимся! – указал на ступени Фрелль. – Мы должны достичь Приоблачья до того, как они нас догонят.

– И что тогда? – спросил Джейс.

– Об этом будем думать потом. – Канте подтолкнул Никс и Джейса к алхимику. – А пока надо постараться сделать так, чтобы нас не настигли на этих узких ступенях.

Беглецы вернулись к заросшим ступеням и поспешили вперед. Каждый шаг давался с боем. Острые колючки раздирали одежду и впивались в тело. Корни и ветки преграждали дорогу. Казалось, весь влажный лес вознамерился остановить путников, не дав им подняться выше.

И дело было не только в буйной растительности.

Преодолев пару десятков ступеней, маленький отряд подошел к своду из известняка, соединяющему края ущелья. Баашалийя подлетел к ней, нырнул под нее, затем резко взмыл вверх и замахал крыльями, подавая знак.

– Стойте! – окликнула Никс.

Все повернулись к ней.

– Он хочет о чем-то предупредить нас, – сказала она, указывая на своего крылатого брата.

Воздух наполнился грозным рычанием.

– По-моему, это ясно и без твоего братца, – махнул рукой назад Канте.

– Нет. Дело не в филасозаврах. – Протиснувшись вперед, Никс схватила алхимика за руку. – Филасозавров Баашалийя не боялся. Он не хочет, чтобы мы прошли за этот свод. Вот о чем он пытался предупредить нас с самого начала. Баашалийя учуял впереди какую-то опасность.

– Какую? – подошел к ним Джейс.

Никс покачала головой. Ответа она не знала, но одно было ясно.

– Это что-то похуже филасозавров.

Поддержку она получила там, откуда не ждала.

– Полагаю, маленький мошенник все-таки прав, – пробормотал принц.