— Проконтролируй. И наконец, вопрос. Что у нас с операцией против Горелова?

— С засылкой? Все в порядке. Ты приказал — я сделал, — удивленно произносит Бирюков. — Сейчас продемонстрируем.

Он открывает стол и выкладывает подарочную коробку с элегантным бантом.

— Ты подруге своей ювелирные изделия дарил?

Я с некоторым стыдом вспоминаю, что по поводу подарков прекрасным дамам у меня, увы, изрядный прокол. Заметив мою сконфуженность, Слава успокаивающе машет рукой.

— Ладно, не страдай. Сегодня подаришь. — Он открывает коробку и я вижу в ней замечательной красоты колье и причитающиеся к нему в наборе серьги.

— Смотри и любуйся! Замечательное изделие, совместного производства фирмы «Дольфинор» и наших умельцев. Конечно, ради красоты пришлось пойти на некоторые уступки, но метров сто пятьдесят уверенного приема в течении двенадцати часов Кулибины нам обещали. Так что конфиденциальные беседы, исключая нашу, с этим колье на шее лучше не вести. Да, кстати, я тут для тебя кое-что заказал. Мало ли что на выезде может пригодиться? Завтра будет готово. Если вдруг не успеют, я тебе подарочек вложу в чемодан. Идет?

— Договорились, — соглашаюсь я. — С галлюциногеном все в порядке?

— В полнейшем. Так что можешь командовать «В атаку».

— Спасибо, Слава. Хорошо, тогда я поехал. Вечером свяжусь.

— Удачи. И мой тебе совет — сходи домой, отоспись.

* * *

Стоит ли упоминать, что, договорившись с барышнями о встрече на вечер, я с радостью отправился следовать доброму совету моего друга. Благо, привычка, приобретенная за долгие годы оперативной работы, позволяла отключаться в любое время суток и в любых условиях.

Вечер начался со звонка Валеры, подробно изложившего свое мнение по поводу предстоящей поездки в Европу. Не то, чтобы его сильно тревожила мысль об очередной загранкомандировке, но, как бы это поточнее выразиться, она не входила в ближайшие планы майора Пластуна. Как будто кто-то когда-то интересовался нашими планами, когда речь шла об интересах Великой Империи? Обсудив с Мангустом вторым животрепещущую проблему: «Что делать и кто виноват?», я гляжу на часы, понимаю, что дальнейшая попытка продолжить давление ухом на подушку не имеет смысла и, тяжело вздохнув, отправляюсь готовиться к предстоящей встрече.

Спустя час я заезжаю за Птахой к ней домой на Строителей и мы вместе мчимся к тете Алине, где по-прежнему отсиживается Наталья. Хозяйка радостно всплескивает руками, увидев приваливших на ночь глядя гостей, и вскоре мы уже пьем чай с баранками и клубничным вареньем.

— Что, даже проводить не придешь? — опечаленно спрашивает моя возлюбленная, втайне надеясь, что я тут же начну разуверять её в столь безосновательных подозрениях.

— Увы. — Я беру её руки в свои и стараюсь хоть как-то утешить. Попытка бесплодная, но что уж тут попишешь. — Послезавтра утром я в отстойнике. Никаких связей с внешним миром.

— А завтра? — в голосе её слышатся плохо скрываемые слезы.

Вот уж чего я в жизни не переношу, так это женских слез.

— Днем — с тобой, — спешу я успокоить мое ненаглядное сокровище. — А вечером, извини. Работа.

— Опять работа! — возмущается Наташа.

— Что делать, другой нет. — вздыхаю я. — Ничего, потерпи немножко. Закончу это дело, и в — отпуск.

— Врешь ты все, Сашенька. — не спуская с меня влажных глаз произносит красавица. — Отпусков у тебя не бывает. Твои дела не кончатся никогда.

Птаха, понимая, что сейчас она, пожалуй, некстати, упархивает на кухню помогать тете Алине. Семейные сцены — не её жанр. Я молчу, потому как сказать мне нечего. Наташа конечно же права. А что делать?

— Куда ты едешь? — интересуется она. — если конечно не секрет?

Мой взгляд, видимо, отвечает на её вопрос лучше всяких слов.

— Понятно. Тайна, покрытая мраком.

— Послушай, твоя фирма в Вене находится?

— Да, — оживляется Натали.

— В общем, так. Приезжаешь — звонишь Птахе, докладываешь координаты. У меня всех дел на неделю, не больше. Если удастся, тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить, я обратным ходом тебя навещу.

— Хорошо бы, — недоверчиво глядя на меня, вздыхает она. — Ладно, поверим. Что тут поделаешь?

— Это правильно, — голосом Ушедшего Лидера произношу я. — Давайте говорить по-деловому. Это у нас пойдет.

— Да ну тебя, — отмахивается Наталья. — Вечно ты со своими шуточками!

А что делать, когда делать нечего? Когда выбор идет между тем, смеяться или плакать, то лучше смеяться. Другой вопрос, когда выбора нет.

* * *

Все утро и весь следующий день я, как и было обещано, провожу в кругу семьи. К моему возвращению от Баландина, тетя Алина, уведомленная своей любимицей о сути наших отношений, уходит на работу тихо, чтобы — не дай Бог не помешать нашему счастью, поэтому, оставшись, наконец, вдвоем, мы с радостью открываем для себя, как должна выглядеть счастливая семейная жизнь. Однако, поскольку по закону подлости, все хорошее заканчивается, едва успев начаться, нашу идиллию нарушает пронзительный телефонный звонок, и майор Пластун, возбужденный и радостный, увы, не за нас, сообщает, что клиент готов, и Птаху ожидает дивный вечер при свечах в любом указанном ей ресторане.

— Отлично! — мгновенно переключаюсь я, и с телефоном в руках начинаю описывать концентрические окружности по комнате, высматривая свои вещи, ровным слоем распределенные по всей её поверхности. — Что Бирюков по этому поводу сказал?

— Он предложил назначить встречу в коммерческом ресторане «Астория».

— Шутник, однако, — хмыкаю я. — Ты уточни у него, что там можно купить на сто рублей.

— Непременно. А по делу?

— По делу? Время встречи?

— Девятнадцать ноль-ноль.

— Понятно. Значит, так, жми к Талалаю. Бери у него микроавтобус. Сам знаешь, какой. Дальше. Ресторан. Я думаю, «Боярский зал» нас вполне устроит. В общем, в шесть-тридцать я припаркуюсь у «Метрополя» и жду твоего появления. Да вот ещё что! Для удобства наблюдения на гореловскую тачку надо будет поставить маячок. Так что, прихвати на складе. В общем, понятно. Пригоняешь агрегат, а дальше действуем как обычно…

* * *

Ночь для меня прошла значительно спокойней, чем я предполагал. На наше счастье, Горелов, видимо перевозбужденный горячительными напитками и видимой близостью очаровательной соседки, решил не гонять за город, где в сосновом лесу у поселка Глаголево находилась его маленькая полумиллионная дачка, а как-нибудь уж перекантоваться в своей московской квартире в Староватутинском переулке. Мы со Славой пришвартовались на стоянке неподалеку и старательно вытянули свои механические уши по направлению зашторенных окон на четвертом этаже. Разговор, доносившийся из наушников был в меру мил и беспредметен, но в ту минуту нас больше интересовали ни комплименты, расточаемые влюбленным павианом объекту своих эротических грез, а тихий звон фужеров, вселявший в нас надежду скорого конструктива.