– Тут я сейчас слышал голос, – тихо сказал он Гассану, указывая на одну дверь, которая, по-видимому, вела в камеру, на самом же деле к одному боковому коридору.

Гассан подошел к принцу.

– Ты слышишь? – спросил он.

За дверью раздался тихий, совсем тихий голос.

– Гассан-бей, – шепнул кто-то чуть слышно.

– Я здесь, – тихо отвечал Гассан.

– Хвала Аллаху, что я нашла тебя! Ты один?

– Нет, вдвоем со своим спутником. Но кто ты?

– Не спрашивай меня. Я хочу освободить тебя и привести к Реции, – прозвучал нежный приятный голос, которым заслушались принц и Гассан.

– Что это, узнаешь ли ты этот чудный голос? – тихо спросил принца Гассан.

– Мне кажется, будто я слышу пророчицу, – отвечал Юсуф.

– Пойдемте, – прозвучал снова тот же голос, дверь отворилась, и перед глазами молодых людей предстала безобразная, едва похожая на человека, фигура Сирры.

Появление ее в этих страшных местах производило ужасное впечатление. Фигура этого маленького урода, насмешка над всеми человеческими формами, ее внезапное появление в этих страшных коридорах, закрытое покрывалом лицо и черная одежда – все это делало ее такой страшной, что принц Юсуф невольно отшатнулся.

– Человек ли ты? – вскричал Гассан.

– Я проведу тебя, Гассан-бей, и твоего спутника к Реции, довольно с тебя этого, – отвечала Сирра своим нежным ангельским голосом, и контраст его с ее фигурой произвел сильное впечатление на принца и его адъютанта.

– Ты не чудо ли из… – хотел спросить Гассан, но Сирра не дала ему докончить.

– Скорей, скорей, иначе все погибло! Реция жива, она в другой камере, я отведу вас к ней. У меня ключ от дверей ее камеры, – проговорила она и вывела Гассана и принца из того коридора, в котором они были заперты, в другой.

– Ты хочешь это сделать? Неужели это возможно? – спросил Гассан. Принц же все еще полуудивленно, полу-недоверчиво и вместе с тем сострадательно рассматривал безобразное существо.

– Я могу это сделать. Я пришла еще не слишком поздно. Там, в том коридоре, вас заперли и стерегли, мне хочется помочь вашему бегству вместе с Рецией.

– Где ты взяла ключи? – тихо спросил Гассан, вместе с Юсуфом следуя за Черным Карликом по узкому боковому коридору.

– К счастью, старый Тагир, поторопившись запереть вас в том коридоре, забыл их в одной двери.

– Так ты наша избавительница?

– Я исполняю только свой долг, но тише! Не выдайте себя, вы должны еще пойти за Рецией, я провожу вас до дверей, затем я должна уйти. Знаете ли вы дорогу назад?

– Если только снова не попадем в тот коридор, где были заперты. Кто сыграл с нами эту шутку?

– Не спрашивайте более.

– Только одно, – прошептал принц, – ты не пророчица ли из дома софта?

– Ни слова более, если ты не хочешь погубить нас всех, – грозно прошептала Сирра, и ее большие черные глаза гневно сверкнули при свете фонаря, качавшегося в руках Гассана. – Вот, – продолжала она, – главный коридор, который ведет назад к лестнице, но здесь вы не должны идти, старый Тагир стережет внизу дверь в первый боковой коридор. По этому коридору мы доберемся до камеры Реции, держитесь его, затем войдите в другой, из него ведет узкая лестница во двор. Коль скоро вы во дворе, вы спасены. Со двора войдите в длинный прямой коридор, ведущий обратно на улицу. Тише, вот дверь в камеру Реции, вот ключи, я должна уйти. Да защитит вас Аллах! Будьте осторожны, прощайте.

Гассан хотел поблагодарить загадочное создание, хотел удержать ее, но горбунья проворно и неслышно шмыгнула назад по коридору, оставив их одних у двери, ведущей в камеру Реции. Помощь Сирры не только разом избавила их от всех опасностей, но и привела к цели. Стоит им только открыть двери, освободить Рецию и вместе с ней оставить это страшное здание, и они достигли всего, чего только желали.

– Зачем оставляет она нас? – тихо спросил принц.

– Она говорит, что должна уйти. Почему? Не знаю, – отвечал Гассан.

Поставив фонарь на пол, он взял из связки ключей тот, на который указала ему Сирра, и тихо вложил его в замок двери.

– Это была она. Я твердо уверен, что это было чудо из дома софта, – шептал Юсуф.

– Мы спасены, – тихо сказал Гассан, открывая дверь. – Здесь ли, в этой ли камере ты, прелестная дочь Альманзора, супруга Сади-бея?

– Кто там, кто ты? – прозвучал дрожащий голос, и Реция, встав с постели, вышла навстречу молодым людям, так неожиданно явившимся к ней ночью.

Все это казалось ей сном. Но удивление и радость Реции при следующих словах Гассана были так велики, что она даже забыла накинуть на свое прекрасное лицо ячмак, который снимала на ночь.

– Мы пришли от имени Сади освободить тебя, прекрасная Реция, – отвечал Гассан. – Я друг Сади-бея Гассан-бей.

– Почему же не пришел сам Сади? – спросила Реция. – Зачем послал он тебя? Уж не забыл ли он меня?

– Нисколько. Он должен был отправиться в далекую страну, ты же не должна дольше безвинно томиться здесь, – сказал Гассан.

Тут только вспомнил он о принце, который стоял как очарованный при виде прелестной девушки – такой красоты он никогда еще не видал. Неподвижно смотрел он на сиявшие радостью черты Реции, в ее сверкавшие слезами глаза, на ее грациозную фигуру и, очарованный, не мог произнести ни слова.

– Освободи меня, благородный бей, – воскликнула Реция вне себя от радости, – и спаси меня от этой тяжкой неволи, я хочу следовать за Сади хотя бы на край света!

Тут только заметила она юношу, взоры которого были прикованы к ней. В ту же минуту вспомнила она, что лицо ее не закрыто. Яркий румянец разлился по ее нежным щекам, и она проворно накинула покрывало.

– Пойдем скорее, – тихо промолвил ей Гассан. – Час освобождения наконец пробил.

– Это ты Реция, дочь Альманзора, – сказал наконец принц. – Тот час, когда я увидел тебя, есть счастливейший в моей жизни.

– Скорее уйдем отсюда, – торопил Гассан.

– Дай мне твою белую руку, прекраснейшая из женщин, – попросил Юсуф, – доставь мне блаженство вывести тебя из этих мест мучения на свободу.

Реция подала руку принцу, Гассан с фонарем в руке пошел впереди и все трое вышли из камеры. Но только вступили они в коридор, как вдруг навстречу им показался Мансур-эфенди, окруженный несколькими дервишами.

– Что такое произошло здесь? – спросил он ледяным тоном. Затем обратился к своей свите: – Запереть двери! – приказал он. – Здесь совершено преступление.

– Назад! Дорогу для этой заключенной и для меня! – вскричал, увлекаясь, принц Юсуф.

– Кто осмеливается говорить таким тоном в развалинах Кадри? – прогремел шейх-уль-ислам.