«Ящер» беззвучно шевелил губами, а из ствола турели возник длинный яркий слепящий шнурок красного луча, который уходил под углом куда-то вниз, сверкая в завитках дыма и пыли.

Грохот за стеной продолжался — ко мне стал возвращаться слух.

Я понял, что следующий залп будет точнее. Я не знал, как исправить ситуацию, — идеи лезли в голову сплошь безумные и дикие.

Сирена, перемежаемая женским вокалом сообщения, продолжалась, и было впечатление, будто ее слышит весь Марс.

Ну ладно, подумал я, надо устроить небольшой концерт по заявкам радиослушателей. Я вынул из разгрузки свето-термическую гранату, которую позаимствовал в трофеях еще на «Изумруде», поставил ее таймер на пять секунд, чтобы она взорвалась, не долетев до земли, аккуратно высунул голову в створ люка и швырнул ее по дуге в сторону площади. Я надеялся, что яркая вспышка и горячее термитное вещество хоть немного отвлекут и оптические, и инфракрасные системы наведения танков.

— Зажмурь глаза! — крикнул я паладину, кидая в проем люка еще гранату-невидимку.

Я понимал, что большого проку от нее не будет, но все же…

Затем метнулся к бесцельно валяющемуся на полу позади «Ящера» гранатомету и, подойдя к паладину, вынул у него из разгрузки гранату, на что тот никак не отреагировал. Полыхнула в люке яркая вспышка. Я залег на полу возле края люка, ржавая рельсина турели с ограничителем больно впилась мне в правый бок, но было не до нее и даже не до рыжих хлопьев пены из системы пожаротушения. По корпусу башни продолжали стучать пулеметные очереди, и некоторые пули врезались в потолок нашего отсека, отчего на нас сыпалась мелкая крошка бетона.

Я выглянул наружу и увидел, как луч турели «Ящера», словно прилипший к боку машины инженерной поддержки, ползет за ней. Бок ее корпуса заметно покраснел, а пилот пытался увести танк из зоны поражения. Он двигался в сторону трансформаторной станции, чтобы спрятаться за ее стеной, вяло огрызаясь пулеметом больше для виду.

— Не уйдешь! — орал паладин.

Я понял, что машина уходит, и, несмотря на явно вышедшие из строя аккумуляторные блоки и одну из «тарелок» антенны, она еще представляет угрозу хотя бы тем, что глушит связь.

Я откинул экранчик целеуловителя и поймал видоискателем убегающий малиново-красный бок танка, потом сделал небольшое упреждение и нажал пусковую кнопку.

Труба дернулась, а на борту танка расцвел огненный бутон с черными прожилками. Машина покачнулась, словно пьяница, споткнувшийся о порог собственного дома, в запоздалой попытке переступить на другую «ногу». Несколько секунд двигатели ориентации и компьютерный мозг «шатуна» боролись за равновесие, но ракета, видно, все же пробила раскаленную лазером броню — борьба внезапно окончилась. Бронированный гигант вновь подался набок и рухнул прямо на кучу мусора.

— Вот тебе, хрен моржовый! — закричал «Ящер».

За это время остальные танки на площади отошли от вспышки и успели перезарядиться.

Тут произошло сразу несколько событий одновременно: во-первых, наушники шлемофонов наполнились шумами, криками, переговорами — и все это смешалось в объемный хаотический гвалт. Во-вторых, три танка подряд разрядили свои ракетные установки: два в нашу сторону, а один — в сторону ворот башни. В-третьих, со стороны танков тоже зажглись яркие шнуры лазерных лучей, которые беззвучно перемещались по поверхности стены к нашей позиции. Я вскочил на ноги и в прыжке буквально вышиб «Ящера» корпусом из кресла стрелка, при этом разбив себе скулу. Одна из ракет разорвалась почти у подножия люка, а вторая — прямо над ним. Грохот и шипение перемежались свистом осколков, от которых нас отчасти прикрыл бруствер и бронированный пластик блистера. Мы лежали, словно две рыбины на берегу, оглушенные динамитом браконьера, а сверху раздавалось шипение и воняло горелой пластмассой и сладковатым разогретым бетоном. Сквозь оплавленную кабину турели наискосок, к потолку, елозили два ярко-красных луча двухсотмегаваттных лазеров. С потолка отслаивались раскаленные куски.

«Ящер» пытался отбиваться, отпихивая меня на правый рельс турели, и в этот момент ко мне сквозь звон в ушах стал возвращаться слух. Я услышал негромкий ровный женский голос из динамиков, встроенных в стены, такой же, который сообщал о тревоге. Он дико контрастировал с творящимся вокруг кошмаром своими невозмутимыми и даже ласковыми интонациями:

— …И семь. Повторяю, до запуска турбинных блоков осталась одна минута девять секунд. Всем сотрудникам технических служб покинуть секторы два, пять и семь. Повторяю…

Сирена продолжала действовать на нервы.

— Сенька! — крикнул я в микрофон. — Получилось?!

— Все нормально! — услышал я довольный Сенькин голос. — Двери заклинило: турбины заводятся! Правильно вы сервер раскурочили!

— Мы еще и машину инженерной поддержки грохнули! — выкрикнул я.

— Молодцы, ребята. — Сенька удовлетворенно кряхтел — я боялся и представить, что в эту минуту он опять делает свою гимнастику. — Вы сами-то как?

— Неплохо, — ответил я, пытаясь выползти к выходу из отсека. — Не считая, что в нас долбят, как стадо дятлов в нерест, и что танки пытаются пробить ворота снизу.

— Сейчас им будут ворота снизу! — ответил он. — Молодцы вы с этой глушилкой — хоть слышно вас нормально, и в комп никто не лезет.

В это время в дверь робко просунулась голова Йоргена.

— Ну как тут у вас? — флегматично спросил он.

И в ту же секунду вновь раздалось шипение и оглушительный взрыв: прямо перед бруствером турели завертелся огненный смерч, и волна горячего воздуха сильно обожгла мое лицо. Защелкали рикошетами осколки. Запахло палеными волосами, и в разные стороны полетели брызги горящего пластика, падая вокруг, включая мой комбез. Я почувствовал несколько ощутимых ожогов и вскрикнул оттого, что мое тело словно проткнули несколькими раскаленными иглами, и опять оглох.

Йоргена взрывной волной просто вынесло из дверей. «Ящера» спасала десантная броня.

Я пошевелил конечностями и взвыл от боли. Начал ползти к дверям, а сзади шел густой едкий дым.

Я выполз в коридор, чувствуя, что боль подбирается к груди. Все внутри трепетало от боли. Ко мне подскочил только что поднявшийся с пола Йорген, потирающий ушибленную спину. Он что-то говорил, но я не слышал. Я не слышал ничего. В голове свистело и гудело одновременно, в висках пульсировала режущая боль. Я свернул указательный и большой пальцы «баранкой» и уронил голову на руки, провалившись в полубессознательное состояние. Со мной что-то делали, голова моя безвольно болталась, туловище и конечности трясло, я ощутил укол, какой-то рывок за ногу, резкое жжение в ноге выше колена, надавливание и растирание там, где болит, а потом у меня из-под руки вынырнул шлем Йоргена, и его плечо надавило мне в подмышку. Расплывчатое очертание коридора качнулось, и его понесло в сторону, а я начал двигаться вперед, но боль постепенно проходила. Ватная тишина обнимала и убаюкивала. По стене, меж картонных спичечных коробков ползли тараканы, у которых на спинках были маленькие лазерные турели, и они стреляли узенькими красными полосками в летающих вокруг мух. Мухи обугливались и с неприятным гулким бульканьем падали в воронку, вставленную в горлышко початой пивной бутылки, которая странно вибрировала, из-за чего изображение раздваивалось и растраивалось.