Выбитый из колеи эльф начал допрос.

– Скажите, – заговорил он мягко, – кто вы? Почему начали на нас?

«Язык» презрительно плюнул и отвернулся.

– Кто же так допрашивает?! – удивилась Энка. Стукнула пленника ногой и заорала в самое ухо: – Имя! Звание!

– Уннар Бых. Десятник, – выплюнул тот.

– Кто командир?

Пленный опять отвернулся.

– Тогда перейдем к пыткам! – радостно сообщила девица, потирая руки.

Десятник оскалился, а эльф побелел как полотно. Диса лениво потянулась.

– Как пытать будем?

– Огнем, – решила сильфида, – Хельги, разводи!

– Огнем неинтересно. Надоело. Вчера огнем пытали, позавчера, на той неделе. Сколько можно?

– Тогда давайте бить ногами.

– Фу, – скривился Хельги, – как примитивно! Несовременно!

– Вон озеро. Потащили топить.

– Далеко, неохота. Эх, плохо, у нас оборудования нет. Что за пытки без оборудования?!

– А помните, – встрял Эдуард, – когда вы меня поймали, обещали сперва отрезать нос, потом уши, потом – кое-что похуже…

– Не надо! Все скажу!

Энка сперва фыркнула. Надо же! Взрослый дядька, а как быстро сломался. На испуг взяли! Но потом обернулась и поняла, в чем дело. У Эдуарда от виска вниз шел свежий шрам, создавалось полное впечатление, что ему действительно начинали отрезать ухо. А на лице эльфа был написан такой искренний ужас и негодование, что это, пожалуй, послужило самым убедительным аргументом.

В общем, «язык» заговорил. И поведал много нового и важного.

Получалось, что в Эттессе вместо законного владыки – герцога (Эдуардова дядьки) – правит некто Великий Господин Монрад, наместник Его Императорского Величества, Великого Господина Вардоха Глома. (Хельги начинало раздражать изобилие эпитетов «великий».) А они – Черный Легион – Великого Господина Глома преданные слуги, верные псы и все такое.

– Теперь, пожалуйста, поподробнее о Гломе, – велела диса.

– О Великом Господине Гломе! – рыкнул легионер.

– Валяй о Великом, – не спорила девица.

И узнала, что Великий Господин Глом уже три месяца как взял власть в Срединных герцогствах, Приморских герцогствах и в Конвелле и не намерен останавливаться на достигнутом. А они, Черный Легион стало быть, надежная опора его власти, яд и кинжал в его руках.

– Понятно, – кивнул Хельги с умным видом. – Скажи, Глом… Великий Господин Глом хорошо платит за верность и надежность?

Презрительная ухмылка скривила тонкие губы десятника.

– Наша преданность бескорыстна, мы не продажные наемники.

– Очень похвально. А что же хорошего в Гос… короче, в Великом? Чем он заслужил такую преданность?

Оказалось, Великий Г. Г. ни много ни мало несет освобождение человечеству от растущей власти Инферна и его исчадий, проклятых нелюдей.

«…И не будет вам пощады…» – ничего более ценного «язык» рассказать не смог. Он не знал, откуда явился Глом, как смог за столь короткий срок завоевать такие обширные пространства. Он никогда не удостаивался чести видеть Великого Господина и не знал, как тот выглядит. Ему даже было неведомо, где его резиденция.

Создавалось впечатление, что при всем своем апломбе и надменности, совершенно неуместной в его положении, Уннар Бых недалеко ушел от деревенских простаков, пообщавшихся с Багорой. Повторял, как ученый ворон, чужие слова, но не задумывался об их смысле.

– Кто такой Багора? – брякнул Хельги наугад. И попал в цель!

– Великий Господин Багора – один из первых Посланников Великого Господина Глома. Не щадя жизней несли они Слово его, клали кости свои в фундамент его власти.

– Фу! – плюнула Энка. – Фундамент из костей! Так неаппетитно звучит. Некрофильство какое-то.

– Или некромантия, – добавил Хельги.

Он только что заглянул в Астрал. Земли Господина Глома были затянуты черной паутиной.

– Я поняла! – просияла Ильза, радуясь собственной догадливости. – Мы должны убить Великого Господина Глома!

– Правильно поставить задачу – уже наполовину решить ее, – сказала Меридит немного удрученно.

Но прежде пришлось убить Уннара Быха. Десятник вдруг взбесился. Будто вселилось в него что-то! Маленькие поросячьи глазки налились дурной кровью, оскалились крупные, странно острые зубы. Легко разорвав путы на руках и ногах, он вскочил и вцепился в горло первому попавшемуся, а именно Рагнару. С огромным трудом отодрали его от полузадохшегося рыцаря, но усмирить так и не смогли. Словно фьординг-берсеркер, он перестал реагировать на боль.

По начавшей формироваться привычке Хельги заглянул в Астрал. Черное колечко – десятник выросло в сотню раз и продолжало увеличиваться. Мощный черный поток накаливал его магией извне. Минута-другая – и с такой силой трудновато будет справиться простому смертному! Демон сопоставил астральное и реальное изображение: струя чужой магии била в лоб десятника точно в центр татуировки. Значит, зловещий знак – нечто большее, чем простая картинка. «Магический маяк» – самое подходящее название, решил Хельги. Интересно, разозлилась бы Энка, узнай, что в такой момент он сочиняет термины?

Десятник буйствовал все яростнее, но убивать его не хотелось. Лишь когда легионеру удалось добраться до боевого топора, гном прикончил его ударом меча из Ауляйде. А другое оружие, пожалуй, уже и не подействовало бы. Магии в десятнике скопилось не меньше, чем в хорошей скагалле.

– Не люблю убивать тех, с кем только что разговаривал, – опять жаловалась Энка.

– Скажите, – попросил Аолен хриплым голосом, утратившим эльфийскую мелодичность. – Про пытки – это вы серьезно говорили? Вы стали бы его пытать?

– Не делай другому того, чего не желаешь себе, – назидательно ответила Энка, и опять непонятно было, серьезна она или насмехается.

Хельги покосился на них сердито:

– Убираться отсюда надо, вот что. Мы просматриваемся минимум с трех скагалл.

Ильза удивленно моргнула:

– Мы же в овраге! Нас не видно!

– Еще как видно! От магического ока овраг не спасает.

Девушка побледнела, со страху даже не спросила, что такое «магическое око»!

– Значит, нас было видно все время? И как мы шли, и как сражались? Нас теперь убьют, да?

– Видно – все время, смотрят – не все время, – решил успокоить ее Хельги. – К тому же наблюдатель далеко и убить нас не может, а те, кто близко, могут, но не видят нас в овраге.

Ильза запуталась окончательно: видят не видят, могут не могут… Плохо быть неученой.