В результате моё пространство для манёвра всё сужалось, пока я не оказался в дюжине футов от Санчо.

— Где моё сокровище? — рявкнул тот. Он был настроен решительно.

— Я спрятал его. Отпусти меня, и я скажу тебе где.

— Ты скажешь мне, когда я стану отрубать кусочки от твоего тела, начав с носа.

Испанец наступал на меня, играя клинком. Остриё уже оцарапало мне грудь.

— Я буду отрезать от тебя кусочек за кусочком, пока ты мне не ответишь.

Я увернулся от него и бросился бежать, но налетел на Матео.

Тот схватил меня. Санчо снова принялся тыкать в меня клинком, но Матео отразил его удар собственным мечом.

— Прекрати! Если ты убьёшь парнишку, то это ничего нам не даст.

— Это даст мне удовлетворение!

Санчо замахнулся на меня опять, но его клинок снова звякнул о клинок Матео. Picaro одной рукой вцепился в меня, а другой ухитрялся держать на расстоянии Санчо.

— Убейте его! — крикнул Санчо метисам.

Оба метиса двинулись на Матео, но он взмахнул клинком, порезав лицо одному из них. И метисы отступили.

Тут на территории храма показались всадники.

— Солдаты! — заорал один из метисов, и оба они пустились наутёк.

Я увидел, как Санчо скрылся по другую сторону пирамиды. Должно быть, он заметил появление всадников раньше всех нас. Матео по-прежнему крепко держал меня, но попытки убежать не предпринял.

— Скорее бежим! — воскликнули. — За расхищение гробниц вешают!

Он промолчал, а когда всадники подъехали к нам, выпустил меня, снял шляпу и изящно поклонился их предводителю.

— Дон Хулио, вы опоздали. Наша подруга Санчо только что скрылась. А судя по тому, какую она при этом продемонстрировала прыть, она сейчас уже в другом городе.

Я узнал в предводителе всадников того самого доктора с ярмарки, который извлекал стрелу из раненого индейца и перед которым я столь опрометчиво обнаружил свои познания.

— В погоню за ней! — приказал дон Хулио солдатам в мундирах.

«Ну и ну! Почему они называют Санчо женщиной?» — недоумевал я.

А вот со мной всё было предельно ясно: не требовался и Целитель с его предсказаниями по пению птиц. Я попал в руки солдат вице-короля. Если они обнаружат, что я нахожусь в розыске за убийство, то, прежде чем убить, меня подвергнут пыткам.

— Наша подруга Санчо чуть было не убила меня и этого чертёнка, — сказал Матео. — Парнишка выбрался из храма без сокровища.

Ага! Выходит, Матео задумал надуть остальных, сговорившись с этим сеньором. Должно быть, солдаты тоже с ними заодно. Умно придумано, ничего не скажешь.

— Где маска? — спросил меня дон Хулио.

— Я не знаю, сеньор, — жалобно заныл я в самых лучших традициях lépero. — Клянусь всеми святыми, я не смог её найти.

Ох, только бы выкрутиться, а потом я смогу вернуться и забрать сокровище себе.

— Он лжёт, — сказал Матео.

— Ясное дело, лжёт. Этот парень умудрился даже забыть, что умеет изъясняться на хорошем испанском и говорит как человек с улицы.

Дон Хулио бросил на меня суровый взгляд.

— Ты вор, осквернивший древнюю гробницу. Наказание за это полагается весьма суровое. Если тебе повезёт, тебя просто повесят, после чего твоя голова будет выставлена на столбе в назидание другим.

— Он заставил меня это сделать! — Я указал на Матео.

— Вздор, — заявил дон Хулио. — Сеньор Росас — агент вице-короля, так же как и я. Он присоединился к Санчо, чтобы заманить её в ловушку. Мы хотели взять негодяйку с поличным при попытке проникнуть в гробницу.

— Почему вы всё время говорите о Санчо как о женщине? — спросил я.

— Отвечай на мои вопросы, Чико. Где ты спрятал сокровище?

— Я не нашёл никакого сокровища.

— Повесить его! — рявкнул дон Хулио.

— В проходе. Я спрятал сокровище в проходе. Я принесу его вам.

Они заковали мои ноги в оковы, закрепив их для надёжности отрезком цепи, и спустили меня в туннель, как рыбу на крючке, которую можно в любое время вытащить обратно. Обоих метисов заковали одновременно со мной. Разница заключалась в том, что, когда я полез в дыру, их погнали в Оахаку, в тюрьму.

С маской в руке я выполз наружу. Сердце вырывалось у меня из груди. Я полз прямиком в петлю палача. Дон Хулио, Матео и солдаты собрались, чтобы рассмотреть старинное сокровище.

— Это настоящий шедевр, — промолвил дон Хулио. — Мы передадим находку вице-королю. А он со следующим казначейским флотом отправит её королю в Мадрид.

По указке дона Хулио Матео набросил мне на шею особого рода петлю: вместо узла там было специальное деревянное устройство.

— Если ты попытаешься бежать, верёвка затянется на шее и удушит тебя, — пояснил он. — Этому трюку я научился, находясь в плену у алжирского бея.

— Зачем ты спасаешь мне жизнь, если меня всё равно отправят на виселицу? Скажи дону Хулио правду. Я невиновен.

— Да неужели? Может быть, на сей раз виновен лишь частично — но полностью невиновен?

И снова между нами не прозвучало ни слова о том, что Матео некогда убил человека, чтобы спасти меня. Однако мне и самому было выгодно об этом помалкивать.

— Ты предал Санчо, — заметил я.

Матео пожал плечами.

— Её нельзя предать. Можно только самому подстраховаться, чтобы избежать предательства с её стороны. Разве могли мы с тобой рассчитывать получить от неё хоть какую-нибудь награду, кроме удара ножом в спину? Эх, amigo, дон Хулио и на мою шею накинул верёвку, просто ты её не видишь. Но он человек чести и слова. Если я буду верен ему, верёвка меня не задушит.

— А кто он? Я думал, что он врач.

— О, дон Хулио — человек разносторонний! Знает толк и в хирургии, и в лекарствах, но это лишь малая часть его познаний. Ему известно, когда и зачем были построены эти памятники и почему солнце восходит утром и заходит ночью. Но самое главное для тебя то, что он агент вице-короля и занимается расследованием заговоров с целью похищения принадлежащих короне сокровищ и прочих интриг. И он вправе повесить человека без суда.

— А как он поступит со мной?

Матео пожал плечами.

— А как ты сам думаешь, чего ты заслуживаешь?

Аййя, вот уж чего мне совсем не хотелось, так это чтобы дон Хулио выносил приговор, учитывая все мои многочисленные прегрешения.

Ночь я провёл привязанным к дереву, меня лишь прикрыли одеялом, чтобы я не замёрз. Из-за беспокойства и неопределённости положения я не сомкнул глаз: ночь прошла в тревоге и терзаниях. При всей опасности, исходившей от Санчо, с подобными типами я привык иметь дело, а вот этот таинственный предводитель солдат представлял собой сплошную загадку, что пугало меня гораздо больше.