для более слабого в военном отношении государства, состоит в его способности (в случае вторжения агрессора) наносить ядерным оружием удары по заранее выбранным «целям-заложникам» агрессора, представляющим собой жизненно важные экономические объекты (например, АЭС, гидроузлы, плотины, энергетические установки, химические заводы, нефтяные терминалы), скопление живой силы неприятеля (воинские контингенты) и даже крупнейшие населенные пункты.

Наиболее скоротечным может быть третий сценарий, так как в результате разрушения ключевых объектов и, как следствие, острого ухудшения экологической обстановки, станет невозможной не только экономическая, но и военная деятельность воюющих сторон.

Разнообразие комбинаций из приведенных выше сценариев достаточно велико, однако, для обороняющейся стороны любая из выбранных комбинаций должна быть ориентирована на достижение в ответных действиях неприемлемого для агрессора ущерба.

Спектр воздействующих на агрессора факторов, влияющих на достижение неприемлемого ущерба, чрезвычайно разнообразен. В стратегическом смысле желательно, чтобы любая их совокупность была способна достаточно быстро обеспечивать физическую невозможность, а в военно-политическом смысле – целевую бессмысленность к продолжению агрессии, если она уже развязана. В этом и состоит сущность неприемлемого ущерба как универсального средства сдерживания агрессора от развязывания войны или ее продолжения.

Важно отметить и то, что способность к нанесению неприемлемого ущерба любым государством, владеющим высокоточным дальнобойным оружием, способным разрушать экологически опасные объекты агрессора и другие жизненно важные цели, уравнивает активно задействованную военную мощь противоборствующих сторон, находящихся на существенно разных уровнях экономического и военного развития.

В этой связи к числу наиболее сложных военно-экономических проблем относится вопрос ресурсного обеспечения способности государства для нанесения агрессору неприемлемого ущерба. Если в теоретических оценках ядерных войн есть некоторые исходные данные для расчета сил и средств сдерживания, то для анализа обычных (неядерных) сил и средств сдерживания дело обстоит много сложнее. При этом наиболее актуальной задачей является качественно-количественное обоснование состава и структуры постоянно задействованных неядерных компонентов вооруженных сил мирного времени – боевого потенциала ВС.

Сложность расчета состоит в том, что в силу психологических различий в менталитете правящих элит и общества стран, представляющих разные цивилизации (западную, восточно-христианскую, исламскую и т. д.), уровень неприемлемого ущерба для этих государств также может существенно отличаться. Например, в странах исламского мира восприятие неприемлемого для них ущерба связано во многом с менее экологически ранимой инфраструктурой их экономики, а также с иным религиозно-нравственным отношением элиты к своему населению, а также в целом элиты и населения – к войне и миру.

Поэтому расчет неприемлемого ущерба требует коллективно-эвристических оценок с привлечением к нему ученых и специалистов гуманитарных научных школ. Попутно заметим, что этот фактор оценки возмездия, равно как и вызванные разрушением материальных объектов человеческие жертвы в расчетах либо игнорируются вовсе, либо учитываются в качестве «сухого остатка». При этом недостаточный учет психологических факторов неприемлемого ущерба приводит – в мирное время – к завышению расходов на оборону или – во время войны – к превышению необходимого уровня самозащиты от агрессии и нанесению государству-агрессору неоправданно высокого ущерба, сопровождаемого массовой гибелью гражданского населения.

Фактор эффективности неприемлемого ущерба проверен многолетней практикой отношений между ядерными государствами, между которыми не было ни одного прямого силового конфликта. Достаточно привести пример благоприятного разрешения Карибского кризиса в тот период холодной войны, когда США имели семнадцатикратное превосходство над СССР в стратегическом оружии и в средствах его доставки к целям (5000 ядерных баллистических ракет против 300), но первыми проявили мирные инициативы.

«Неприемлемый ущерб», как важнейшая интегральная дефиниция в структуре оценок и практических действий любой оборонительной стратегии, не должен позиционироваться как устрашающий символ военной мощи. Если потенциальный агрессор будет сознательно введен в заблуждение и в итоге переоценит военную мощь своего противника, то это приведет к наращиванию им своих военных «мускулов». Это в свою очередь потянет гонку вооружений – ведь противник также будет вынужден наращивать свои затраты на оборону.

Может сложиться и иначе: агрессор, недооценив оборонную мощь своей «жертвы», пытается воспользоваться ее «немощью», развязывая против нее военные действия.

Разумеется, оборонное строительство и военные приготовления не могут быть абсолютно транспарентны другим государствам. В современных условиях роль удержания секретов, особенно по прорывным военным технологиям и технологиям двойного назначения, резко возрастает. Это связано не только с обеспечением военной безопасности государства, но и с необходимостью противодействия военно-промышленному шпионажу и завоевания (удержания) рынков экспорта военной продукции.

Но при этом сильному в военном отношении государству не следует укрывать и замалчивать свой военный потенциал, способный нанести любому агрессору «неприемлемый ущерб». Он должен быть официально продекларирован, но не как средство устрашения, а как фактор сдерживания любой агрессии. В этом случае «неприемлемый ущерб» явится эффективной мерой обеспечения региональной и международной военной безопасности.

8.10. Оборонная достаточность (ОД)

– степень соответствия оборонного потенциала государства, с одной стороны, уровню военной опасности (военной угрозы), с другой – возможностям собственной экономики. В военно-политическом смысле также применим термин разумная оборонная достаточность (РОД). Он подразумевает возможность сдерживать внешние военные угрозы, сочетая эффективное военное строительство, не обременяющее экономику страны, с действенными (прежде всего превентивными) политико-дипломатическими усилиями.

Принцип «оборонной достаточности» является визитной карточкой миролюбивого государства, т. к. предполагает наличие достаточных сил и средств для нанесения любому агрессору неприемлемого ущерба. Это – краеугольный камень стратегии сдерживания.

Принцип «оборонной достаточности» ставит под сомнение необходимость разорительной для миролюбивого государства гонки вооружений для обеспечения его надежной военной безопасности путем выстраивания с потенциальным противником «стратегического паритета». Правильный расчет «оборонной достаточности» дает возможность миролюбивому государству угрожать потенциальному агрессору нанесением ему «неприемлемого ущерба» в случае его агрессии. Таким образом, формируется не «стратегический паритет», а «стратегическая устойчивость», позволяющая миролюбивому государству надежно сдерживать агрессора даже при явной асимметрии у них военных сил и средств.

8.11. Военная опасность

– в соответствии с Военной доктриной Российской Федерации 2010 г. определяется как «состояние межгосударственных или внутригосударственных отношений, характеризуемое совокупностью факторов, способных при определенных условиях привести к возникновению военной угрозы». То есть это особое состояние отношений между двумя и более странами (союзами), характеризующееся совокупностью постоянно задействованных и потенциальных политических, экономических, военных, других сил, средств и факторов, способных при неблагоприятных (преднамеренных или случайных) условиях и сочетаниях между собой перерасти в военную угрозу и привести к войне (военному конфликту).

К задействованным военным факторам обычно относят: армию и военно-морской флот; инфраструктуру на возможных ТВД; текущее военное производство. К потенциальным военным факторам обычно относят: мобилизационные возможности ВПК в предвоенный и военный период; запасы вооружения, военной техники и боеприпасов; военнообязанную часть населения; государства – союзники и противники.

В качестве одной из основных внешних военных опасностей в новой Военной доктрине России приводится «стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора