Как только искатель приключений с конским хвостом делал очередные записи, девочка находила их и читала. Едва выходил за дверь, она оказывалась у стойки. Когда там нечего было читать, она смотрела на спрятанные там картинки. Под влиянием таинственного очарования «Редких товаров с Востока Джона», магического притяжения живых слов отца и темного соблазна, от которого подкашивались ноги, этих эротических рисунков, Катерина выросла в женщину, которой просто не было места в Чикаго.

Если в Катерине было что-то от Эмилии, так только ее внешняя красота. Ее душа и дух были полностью унаследованы от Джона. Ее охватывала печаль, когда она видела, как отец седел и слабел в этом магазине, имитирующем другой мир. К тому времени, как ей исполнилось семнадцать, а ему — шестьдесят, он умирал от алкоголя, его взгляд всегда был тусклым и далеким. Порой она приходила к нему, чтобы он рассказал ей истории, которые она слышала много раз прежде, но Джон всегда останавливался на середине предложения, вспоминая время, когда он был молодым человеком, время, в которое он никогда не сможет вернуться.

Редко, очень редко, перед утренней дозой спиртного, он сам будил свою любимую дочь и ходил взад-вперед по магазину, размахивая тощим конским хвостом, рассказывая об удивительных предметах, которые заполняли его магазин, показывая на них, касаясь их, торжественно поднимая их над головой, превознося славу чудесного мира. Но эти попытки воодушевить дочь быстро прекратились, и после каждой отчаянной демонстрации он замыкался в себе и впадал в более глубокое молчание, чем раньше.

Это разрывало Катерине сердце.

Она бы отдала все что угодно, чтобы увидеть его живым, сильным и решительным еще раз.

Она бы отдала все что угодно, чтобы убедить его отправиться в последнее путешествие.

Эмилия — равнодушный объект такого сильного обожания — Эмилия, достигшая сорокалетнего возраста, ударилась в религию. Она вместе с группой таких же женщин входила в Христианское общество спасителей мира. Они встречались каждый день и читали вслух отрывки из Библии. Эти женщины составили список людей, которые нуждались в помощи. Они встречались с некоторыми из них и давали советы, которых никто не просил; другим они отсылали подходящие к случаю отрывки из Библии, которые были переписаны от руки членами клуба. Общество также занималось благотворительностью. Армия спасения пустила крепкие корни в Чикаго, и Христианское общество Эмилии помогало им в сборе средств для бедных. Члены общества составляли длинные и подробные списки всех добрых дел — материальных и духовных — которые они когда-либо совершили.

Эмилия и ее друзья спешили. Обществу было необходимо возвести гору добродетелей в мире. Они были сторонниками теории приближения миллениума, апокалипсиса. Конец мира должен был случиться всего через сотню лет. Своими ежедневными благотворительными делами и верой они помогали, на свой ничтожный манер, спасти человечество.

Катерина думала, что ее мать — глупая чудачка.

Джон сказал:

— В Индии не беспокоятся о конце света. Они верят, что мир ―это забавная иллюзия, которую создал веселый бог. Она длится вечно. Жизнь похожа на матч. Кого-то ты побеждаешь, кому-то проигрываешь, но тебя никогда не лишают права играть. Если ты играешь хорошо, ты переходишь в высшую лигу, если плохо, то тебя переводят в низшую. Только от тебя зависит, когда ты захочешь рискнуть и сыграть. Бог не суровый судья и палач; он — добрый рефери, устанавливающий правила и ведущий счет. И ты можешь даже спорить с рефери и не соглашаться с ним. Сам рефери, между прочим, не считает выше своего достоинства наблюдать за этой шуточной игрой и следить за изменениями правил.

— И что Христианское общество спасителей мира думает об этом? — спросила Катерина.

— Они думают, что это просто злая идея бога, — ответил Джон.

Когда Эмилия не занималась спасением мира, она искала мужа для своей дочери. Она искала молодого человека с сердцем христианина и большим магазином или молодого человека с сердцем христианина и маленьким магазином. Эмилия могла с таким же успехом планировать вегетарианский обед для тигра. Катерина питала отвращение ко всем окружавшим ее мужчинам — молодым и старым — ко всем, кроме своего отца. Она ненавидела их высокомерие и тщеславие, их коммерческие души и мерзкую светлую кожу. Чернокожих мужчин она находила привлекательными с их спокойной приземленностью и угнетенным родом, со смесью унижения и бунтарства; ей нравилась их гладкая темная кожа с крепкими мышцами, двигающимися под ней. Но они были словно тени: их можно было увидеть повсюду, но сложно вовлечь в разговор или убедить встретиться.

Был один такой быстро убегающий у них на кухне — Джим, худой молодой негр, который приходил дважды в неделю и разрыхлял землю в саду, рассказывал истории о своем детстве в Алабаме, наполняя ее тело раздражающей болью и уходя от нее, прежде чем боль могла обернуться удовольствием. Задняя дверь была приоткрыта, и солнце ярко светило снаружи, но молодой Джим убегал даже раньше, чем прекращались его последние судороги. Позади него оставался сильный мускусный запах.

Это случилось еще раз в этой же кухне утром, когда снаружи ярко светило солнце; она нагнулась через стол, прислонив горящее лицо к гладкому кипарисовому дереву. Джим снова убежал даже раньше, чем мучительная дрожь в его теле прошла. Позади остался сильный мускусный запах и пятна на полу.

Она даже не пробовала повторить это, но и не сожалела ни о чем. В этот момент Катерина ничего не чувствовала, но было удовольствие до и после, в предвкушении и в воспоминаниях. Онa знала — инстинктивно и из книг, — что удовольствие во время соития придет само в свое время и с другим мужчиной.

Катерина понимала, что не найдет такого мужчину в Чикаго.

Без определенных планов она готовилась всю свою жизнь к тому, чтобы покинуть Чикаго, и подсознательно получила инструкции в «Редких вещах с Востока Джона». Она часто думала, что знает меньше о городе, в котором провела свою жизнь, чем о странах, магия которых витала в маленьком магазине отца. Она чувствовала привязанность даже к плавающим рептилиям, пойманным, как и она, в запечатанные банки, и часто гладила рог носорога и ласкала шелковые тигровые шкуры, висящие на стенах. Ее сердце было полно смутного желания. Катерина начала изучать дюжину пергаментных карт, которые Джон держал в папке, составляя маршрут через огромные просторы океана. Когда ее мать начала приглашать молодых людей на чай, она доверилась отцу и стала искать с его помощью пути бегства.

Джон достаточно любил жизнь и дочь, чтобы позволить ей уйти. По мере того как он становился все более дряхлым, его страшила мысль оставить Катерину на попечение Эмилии. Он начал составлять списки своих друзей по миру и рассказывать девушке о портах и морских путях, кораблях и ценах, языках и культуре, одежде и привычках, нравах и обычаях, кухне и деньгах, религии и традициях.

Однажды утром Эмилия проводила собрание Христианского общества у себя дома и пригласила молодого человека, который написал монографию под названием «Наука апокалипсиса и искусство пережить это». Молодой человек был очень вежлив, очень бледен и говорил очень красноречиво. Его широкие баки дрожали от страсти, когда он описывал ревущие костры, которые сожгут мир, когда грянет последний суд и восстанут мертвецы. Они будут пробираться из глубоких расщелин земли и выжигать небеса; звезды обгорят, а солнце почернеет.