имеется немало, и что все судовые команды ждут, они в готовности, в любой момент может придти сигнал, и начнётся облава.

– Привет, – Рэд всё еще улыбался. – Ит, вы там как?

– Так себе, – удрученно ответил Ит.

– Жалко, – в голосе Рэда мелькнуло сочувствие. – Вам долго ещё говорить?

– Да нет, в принципе, – покачал головой Ит.

– Нам просто нужно позавтракать, только что оповещение было, что через двадцать минут старт, – объяснил Рэд. – Еду я сделал.

– Идите есть, – Ит безнадежно вздохнул, не в первый и не во второй раз за время разговора. – Пятый, я понял. Ну, то, что ты мне сказал, понял.

– Боюсь, не всё ты понял, – заметил тот. – Ладно. Давай так. Вещи подготовьте, пусть лежат собранные. Тем более что вещей и вас там немного. При себе постоянно имейте связь, не снимайте. Если что-то вдруг изменится, постарайтесь дать нам знать об этом первыми. Хорошо?

– Хорошо, но что именно может измениться? – спросил Ит. – Ты хоть направление дай! Ну хоть что-то подскажи!..

– Поведение. Предпочтения. Привычки. Речь. Запах. Ит, ты же агент, не мне тебя учить, – Пятый задумался. – Любое изменение, которое покажется тебе или Берте значимым и необычным. Они хоть доверяют вам? Хоть немного?

– Раньше мне казалось, что да, теперь – мы понимаем, что нет, не доверяют. Ладно, я понял, – кивнул Ит. – Рэд, Пятый, просьба. Про этот разговор ни Скрипачу, ни мужикам – не надо рассказывать. Ладно?

– Ладно, – кивнул Рэд. – Не хочешь трепать им нервы?

– Не хочу, – согласился Ит. – Именно что не хочу. Особенно Фэбу. Даже рыжий, и тот спокойнее воспримет, чем он. А где ваши-то, кстати? Вы почему вдвоем?

– Эри и Лин сидят в мастерской, Сабище весь в дизайнах, третий день из Саприи не вылезает, – безмятежно ответил Пятый, и Ит тут же понял – врёт. Скорее всего, они заняты чем-то совсем иным, и Пятый не хочет говорить, чем. Или – опасно. Они не доверяют связи. Впрочем, как и он сам. – Мотыльки на «Альтее», ваши дома сидят, с мастерами, потому что снова стена поехала, будут чинить.

– Ясно, – Ит усмехнулся. – Ну, удачи нашим в ремонте, а вашим в творчестве.

– Спасибо, мы передадим, – Рэд улыбнулся. – Родной, пойдем есть, пятнадцать минут осталось. А работы будет много.

– Идём, – Пятый встал. – Ит, пока. Если что… ну, ты понял.

– Понял. Ладно, пока. Приятного аппетита.

Визуал растаял. Еще с полминуты Ит сидел, неподвижно глядя в пространство, потом тихо позвал:

– Бертик, ты слушала?

– Конечно, – отозвалась та. – А как же.

– И что скажешь?

– Они в ужасе, но говорить об этом, видимо, действительно не стоит, могут слушать, – Берта вошла в комнату – до того она сидела на кухне, пока Ит разговаривал, и не вмешивалась. – И… нам тут опасно находиться, он это ясно дал понять.

– Ну, об этом я и сам догадался, – Ит зажмурился, потряс головой. – Опасность я чувствую, но не понимаю, откуда она. На Сферу гений меня не выпустит, да и местную официалку дразнить совершенно не хочется, – добавил он. – К тому же ты была на Сфере, а чувствовать ты умеешь не хуже меня. Сфера нам ничего не даст. Как Пятый сказал? Лампа…

– Разделенная перегородкой из промасленной бумаги, – кивнула Берта. – Он только забыл упомянуть, что под свечами, видимо, взрывчатка. Ну, мне так кажется.

– Не исключено, – кивнул Ит. – Давай поужинаем, что ли? Хотя рановато, наверное.

– Шесть уже, пока приготовим, как раз семь будет, – возразила Берта. – Нормально. Гречку с тушенкой изобразим?

– Давай, – обрадовался Ит. – Хорошо, что к седьмому дали эти заказы. И гречка, и колбаса, и тушенка…

– И в двойном размере, – добавила Берта. – Только лук чур режешь ты. А то у меня от него глаза слезятся.

* * *

Делать после ужина было нечего – Берта, взяв какую-то книгу, забралась на диван, читать, а Ит принялся бездумно бродить по квартире, размышляя. Когда он вышел на десятый круг по маршруту комната-кухня-коридор-ванная-коридор-кухня-комната, Берта не выдержала.

– Прекрати шататься, – приказала она. – Не надоело?

– Надоело, – честно признался Ит. – Но на ходу мне думается лучше.

– Тогда одевайся, и иди на улицу, у меня от тебя уже голова кружится, – Берта захлопнула книгу. – Пойди, пройдись.

– А ведь и правда, пойду, пройдусь, – неожиданно легко согласился Ит. – Дождя нет, вроде бы даже подморозило.

– Только термик надень, не хватало ещё простыть, – Берта кивнула в сторону шкафа. – Вовремя я их купила.

– И не говори, – Ит открыл дверцу, вытащил пакет, и принялся в нём копаться. – Блин, это, кажется, твоё.

– Не «кажется», а моё и есть, глаза разуй, – упрекнула Берта. – Ит, ты чего тормозишь?

– Думаю, – Ит сунул пакет обратно, и вытащил следующий. – Понимаешь, он говорил очень странные вещи. Про которые у нас и мыслей до того не возникало.

– О том, что материалы по какой-то причине не использовали? – уточнила Берта.

– Именно, – кивнул Ит. – Он ведь прав, маленькая. Их действительно не использовали, а гений, как самый умный, взял их в работу, не узнав предварительно ни времени их консервации, ни истории их происхождения. Мы тоже в этом плане хороши, согласись – пока Пятый не сказал, мы про это не думали.

– Брак? – Берта с тревогой посмотрела на Ита. – Или…

– Ну, «брак» – это не совсем подходящее слово, – осторожно ответил Ит. – Но вспомни историю Скрипача. И в каком виде мы его подобрали. Это был не брак, это была намеренная порча материала, сделанная целевым образом, да еще на таких эмоциях, что представить страшно. Лин по сей день говорит про это очень неохотно, и перед Скрипачом пытается извиниться, хотя тот и не думал его ни в чём обвинять. Рыжий добрый, и всё понимает.

– Погоди, – попросила Берта. – То есть ты думаешь, что материалы мальчишек тоже каким-то образом были изменены, и…

– Мы с тобой исходники не видели, – напомнил Ит. – Я взял пробы не так давно, и – в этих пробах мы с тобой выловили неслабый диссонанс фенотип/генотип. Да и фенотип… ты ведь видишь, насколько мы с Яном разные, отличия