- Поставил в вазу на комод в той комнате. А когда вышел на лестницу — ты поднимаешься. И так странно, и так страшно мне стало — вот, убийца!

- Брат не собирался мстить.

- И я не собирался. Я хотел напомнить человеку, живущему в свое удовольствие, о великой жертве, принесенной ради него.

- Не вмешивался бы ты, христианин, не в свои дела, плохо это кончается. Ты шел его разыскивать?

- Я беспокоился. Когда-то Павел любил то место — помнишь, где сатана встречается с литераторами? — там я его и нашел., возле памятника. И наконец уговорил уехать в наш монастырь, свести с отцом Платоном. Он же с детства, с крещения не причащался, выстраданная вера пришла к нему в тюрьме. Но когда мы прибыли на Белорусский.

- Когда?

- К электричке на 10.30. Павед вдруг заявил, что должен повидать своих — брата и дядю (я ему сказал, что Евгений Алексеевич у тестя живет). «Жди меня завтра». И исчез. Больше я его не видел.

- Допустим, так.

- Не видел, Петр! И не увижу никогда. — Игорь опустил голову, зашептал: — Все тревожнее и страшнее мне становилось — предчувствие трагедии? — и я не мог дождаться его в субботу, и бросился сюда — прямо на допрос. Убийство Подземельного. По- твоему, надо было его впутать и подставить?

- Нет, нет.

- И я попытался объясниться с тобой на галерейке, где ты наслаждался обществом «королевы красоты».

- Очень уж туманное объяснение, — перебил Петр Романович. — Почему ты не сказал про брата?

- Потому что считал виновным тебя.

- Тем более! Сверхчеловеческую стойкость надо иметь, чтоб не выдать убийцу. «Я тебя ненавижу» — твои слова.

- Не тебя выдать я боялся. Человек только что из заключения — а тут труп. Мне позарез нужно было объясниться с Павлом, но он как сквозь землю провалился.

- Если ты сказал правду и брат подозревал меня, то после убийства Подземельного его точка зрения изменилась.

- Откуда ты знаешь?

- Условная версия такова. Павел возвращается повидать меня (я гулял по Бульварному кольцу) и каким-то образом становится косвенным свидетелем преступления.

Понятно, что в Копьевский, где ведется следствие, он уже придти не рискует.

Игорь перебил:

- Но в качестве свидетеля он мог бы прямо заявить.

- Значит, не мог, требовались еще улики и доказательства. В субботу он звонит мне.

- Тебе? — ужаснулся Ямщиков. — И. ты опять не узнал брата?

- Я давно поверил в его смерть, — отрезал Петр Романович. — Поверил в его письмо и девять лет ежедневно поминал «душу усопшего раба Твоего Павла».

Архитектор истово перекрестился дрожащей рукой, философ произнес раздельно:

- «Если хочешь узнать про убийство, будь дома в полночь».

- Он сказал?

Петр Романович кивнул.

- Что еще? — выкрикнул Игорь.

- Дословно: «У меня орудие убийства, на нем кровь». — «Где?» — «На мертвой голове». — «Где?!» — «На тротуаре в Копьевском переулке».

- Его ответы загадочны, твои вопросы бестолковы.

- Согласен. Я был отвлечен другим.

- Другой.

- Не твое дело. И принял все это за дурачества Поля. — Петр Романович глубоко вздохнул, воздуха не хватало. — Каким ты нашел брата?

- В смысле?

- Не замечалось в нем психических отклонений?

- Он не сумасшедший!

- Да нет же! Какие-нибудь странности.

- Человек, принявший на себя духовный подвиг, может показаться профану странным.

- Орудие убийства, — напомнил Петр Романович, — мертвая голова, так получается.

- Тут какая-то символика.

- Какая?

Ямщиков передернул плечами, весь передернулся, как в нервном тике.

- Петр, ты меня не разыгрываешь?

- Вот и я в тот момент решил: розыгрыш. Почему он прямо не назвал этот предмет?

Игорь взглянул исподлобья, блеснули черные глаза, донесся шепот:

- Был уверен, что ты поймешь намек.

- Не понимаю!

- Не боялся он никакого следствия, мотив его поведения все тот же: как бы брата не подвести!

- А может — друга?

Игорь не слушал.

- Павел намекнул, что ему про тебя все известно.

- Давай пока удержимся от взаимных обвинений. Брат что-нибудь говорил про бронзового зайчика?

- Про что?.. А! Когда после телефонного разговора с Маргаритой ты ушел.

- Не с ней я.

- За твоей крутней не уследишь. Ладно, поверим. Павел был вне себя. И на глаза ему попались розы для возлюбленной. Он кинулся к комоду выбросить и задел статуэтку рядом с вазой. Зайчик упал. Он машинально подобрал его, оставив отпечатки. Про розы забыл, так ушел. А на допросе, спасая тебя, вспомнил зайчика.

«Он спасал меня, — подумалось с запоздалым отчаянием, — а спас истинного убийцу. Может, вот этого — самого близкого друга.»

- Маргарита заявилась сюда в пятницу неожиданно — не к тебе?

- Нет, что ты! — испугался Игорь.

- Вы дружили.

- Она никогда у меня не бывала, даже не знала номер квартиры!

- Узнать не проблема.

- Зачем?

- Например, попросить тебя не рассказывать никому про ее «работу».

- Я дал ей слово, еще на бульваре.

- Но жениху рассказал.

- Чего мне это стоило!.. Нет, Петр, не ко мне она пришла.

- Да почему ты так уверен?

- Уверен.

- Хорошо. Когда у Поля началась падучая, ты ведь сразу ушел?

- Сразу.

- А ну-ка вспомни. О чем вы с Ипполитом Матвеевичем переговаривались в прихожей?

- Зачем старый дурак при всех ляпнул.

- А потом, — перебил Петр Романович во внезапной вспышке озарения («не ко мне она пришла». «Уверен!»), — потом ты вышел на площадку. — оборвал фразу на взлете, уловив внезапный «новый» испуг в черных глазах.

- Вышел. Ну и что?

- И позвонил в нашу дверь, — закончил Петр Романович интуитивно, но уверенно — и Игорь попался:

- Старик слышал?.. Она не открыла.

- Да ну?

- Она спросила: «Кто там?» А я сказал — через дверь! — что все всем известно. А она: «Иди к черту! Я не к тебе пришла».

- К кому?

- Не выдала. И дверь не открыла. Не открыла, Петр!

- А зачем ты ее предупредил?