Я неторопливо потягивала второе пиво, но, похоже, что все остальные, за исключением Майкла, соревновались, кто больше выпьет. Джордан не шутила, когда назвала их слабаками, потому что выпила больше всех, но почти не опьянела.

К тому времени, как я взялась за третье пиво, Оливия и Джордан уговорили меня выпить еще одну стопку текилы. Хотя на самом деле им не пришлось долго меня уговаривать, потому что, как я обнаружила, чем больше я пила, тем меньше думала о Николасе и Селин и о том, как сильно скучала по Нейту. Кто-то повозился со стереосистемой, и я сама не заметила, как начала танцевать с Джордан и Оливией, петь, смеяться и получать удовольствие. Так вот что значит расслабиться и веселиться. Я представила лицо Роланда, если бы он увидел меня, и зашлась в новом приступе смеха.

Допив пиво, я почувствовала, что способна почти на все, и меня охватило желание найти Николаса и сказать ему что, он волен быть с Селин или с кем еще захочет. Я оставила без внимания острую боль, которая пронзила сердце, едва я встала. Он ясно дал понять, чего хочет, и явно не меня, так зачем медлить с разрывом связи? Чем больше я думала об этом, тем сильнее становилось желание отыскать его и со всем покончить.

– Эй, куда это ты? – крикнула Джордан, когда я направилась к двери.

– Нужно кое-что уладить.

– Но мы веселимся.

– Я скоро вернусь. – Я открыла дверь, и холодный воздух ощущался, словно бальзам на разгоряченной коже.

Стояла тихая ночь, а в небе висели тяжелые облака. Я шагала к главному зданию, пошатываясь на ходу, но это не помешает мне исполнить замысел. Я найду Николаса, сообщу ему радостную новость, а потом вернусь на вечеринку и буду праздновать свою свободу.

Войдя с мороза в главный зал, я почувствовала себя, как в сауне, и мне пришлось хвататься за перила, пока я поднималась по лестнице на второй этаж северного крыла. В нем жили только старшие воины, а значит, Николас должен быть где-то здесь.

«Если он не с Селин», – сказал назойливый голос, и я тряхнула головой, чтобы прогнать мерзкую мысль.

Я остановилась в конце коридора второго этажа, глянула на ряд закрытых дверей и поняла, в чем заключался изъян моего плана. Я не представляла, какая из них вела в комнату Николаса, и не могла стучаться в каждую.

– Черт побери, – прошептала я, плетясь по пустому коридору. Теперь мне придется ждать до завтра, чтобы поговорить с ним, но подозреваю, что утром смелости у меня поубавится.

– Сара?

Испугавшись, я резко обернулась и врезалась в твердое тело. Чьи-то руки схватили меня, чтобы не упала, и, подняв взгляд, я посмотрела в полные любопытства глаза Николаса.

Он отпустил меня и отступил назад.

– Что ты здесь делаешь? Ты меня искала?

При виде его во мне поднялась буря эмоций, а храбрость вылетела в ближайшее окно.

– Н-нет. – Я попыталась обойти его, но слишком поторопилась и отшатнулась в сторону. Он поймал меня и снова развернул к себе лицом.

– Что с тобой такое? Ты пьяна?

– Нет, – ответила я и невольно вспомнила, когда он в последний раз обвинял меня в том, что я пьяна. Но на сей раз он, наверное, был прав. Как по сигналу, коридор начал кружиться перед глазами, и я поняла, что мне нужно скорее убираться отсюда, пока не опозорилась. Я вырвала руки, но резкое движение стало последней каплей, и меня замутило. Я зажала рот ладонью. – Ох, мне нехорошо, – простонала я сквозь пальцы.

Я услышала, как он вздохнул, а потом обхватил одной рукой за спину, а второй под коленями, и прижал к своей груди. Меня пронзила волна потрясения, и я бы попыталась вырваться, если бы не сдерживалась изо всех сил, чтобы меня не стошнило на нас обоих. Он поспешил к последней двери и открыл ее, не выпуская меня из рук. Я едва успела мельком увидеть гостиную, декорированную темным деревом и приглушенными зелеными и коричневыми цветами, перед тем как мы вошли в просторную ванную. Он поставил меня на выложенный плиткой пол, а я бросилась к унитазу, и меня тут же сильно вырвало.

– О господи, я умираю, – всхлипывала я, снова и снова изрыгая текилу и пиво. Я не болела почти ни дня в своей жизни, а те несколько раз, когда мне было нехорошо, не шли ни в какое сравнение с тем, как ужасно я чувствовала себя сейчас.

Только несколько минут спустя я осознала, что Николас все это время стоял позади меня и придерживал мои волосы. Унижение лишь усилило мои страдания.

– Уйди, пожалуйста, и дай мне спокойно умереть, – хрипло прошептала я, и меня снова вырвало.

Николас отпустил мои волосы, и я подумала, что он вышел из ванной. Но затем услышала шум воды в раковине, и он вернулся снова, убрал мои волосы и положил прохладную, мокрую ткань мне на затылок. Было так приятно, что я не смогла заставить себя снова попросить его уйти. Не знаю, как долго меня рвало в унитаз, но все это время он был рядом, молча прижимая мокрую ткань к моей шее. Когда желудок наконец изверг последнюю каплю мерзкой выпивки, я спустила воду и прислонилась к прохладной фарфоровой ванне, не в состоянии пошевелиться. Я снова услышала шум воды, а потом Николас приподнял мой подбородок и умыл лицо полотенцем.

– Тебя снова тошнит?

Я вяло помотала головой, не в силах взглянуть на него от усталости и смущения. Подтянула колени к груди и опустила на них голову. Сама не знала, как найти в себе силы, чтобы встать и вернуться в свою комнату, и все, чего мне хотелось, так это свернуться калачиком и заснуть прямо здесь, на полу его ванной комнаты.

– Держи.

Я почувствовала запах порошка ганна, а едва он коснулся моих губ, попыталась оттолкнуть его рукой.

– Поверь мне, завтра будешь рада, что приняла его.

Хватило одного напоминания о жутком похмелье, которое настигнет меня утром, чтобы я открыла рот и, содрогаясь, проглотила мерзкий порошок. Кажется, я услышала тихий смешок, но была слишком погружена в свои страдания, чтобы обращать на это внимание.

– Так, давай-ка встанем с пола. – Прежде чем я успела сказать хоть слово, Николас поднял меня на руки, будто я была невесомой, отнес в одну из комнат и посадил на мягкий кожаный диван.

Я улеглась, опустив голову на подлокотник, и почувствовала, как диван прогнулся, когда он сел на другой конец. Несколько минут мы