До него донеслось тихое непрерывное бормотание. Оно звучало как заклинание, и он догадался, что это епископ и его прислужница отправляют богослужение. Он надеялся, что они молились об избавлении от зла, преследующего Комрек последние недели. Решив не мешать им, Эш двинулся дальше.

Он достиг узкого мраморного консольного столика, на котором стояла изящно украшенная ваза с мертвыми, согбенными цветами. Остановился проверить тальк, которым раньше осыпал основание вазы, чтобы видеть, не сдвигалась ли она. Она не сдвигалась. Другие осыпанные места на верху консоли тоже были нетронуты.

Там и сям на шестом этаже Эш установил много таких маркеров, а также всевозможных других устройств, включая камеры, чувствительные к движению, термографы-самописцы, чувствительные рекордеры статического звука, анемометры, вентиметры и воздухомеры.

Он все их проверил, но ничего не изменилось. Термометры подтвердили то, что озадачило его сразу по прибытии: холод в замке пробирал до костей, несмотря на яростный жар, исходящий от многих радиаторов, мимо которых он проходил. Может, в верхних пределах Комрека всегда так и было. С другой стороны, может, незваные сверхъестественные сущности украли всю энергию, которую в состоянии были украсть, и использовали ее для себя, получая от нее силу. Для неспециалиста это прозвучит абсурдно, но Эш был достаточно опытен, чтобы знать: это является свидетельством подлинного призрака. Тем не менее, он бродил, изучая и проверяя показания приборов и устройств, удрученный, но твердый, полный решимости найти эпицентр паранормальной активности. В сердце своем и в чувствах он знал, что эпицентр там, под замком. Он решил, что на следующий день обследует пещеры под скалами, образовавшими мыс, на котором был построен Комрек. Именно они были ключом ко всему, он не сомневался.

Как ни странно, Эш не чувствовал усталости. Более того, острые ощущения этого дня, как приятные, так и противоположные, стимулировали его разум и тело. Он знал, что это как раз та черта, благодаря которой он хорошо справляется со своей работой. Он не мог точно оценить все проблемы, которые перед ним вставали, но все же по-настоящему наслаждался их решением.

Эш открыл окно и прислушался, но услышал только грохот волн об утес внизу. Это был яростный насильственный шум, но он был в тысячу раз лучше, чем жалобные крики животных, становившихся добычей вторгшихся сюда диких кошек. Это была еще одна загадка, ставившая его в тупик: почему диких кошек тянуло к Комреку? Что вело их к этому источнику нечестивых злодеяний?

Свежий морской воздух, беспокойный и резкий, освежил ему лицо, и он позволил ветру обдуть его целиком, оживляя тело и обостряя разум. Он оставался там в течение нескольких минут, и мощный ветер врывался в коридор, словно затем, чтобы вымести из него злостную заразу.

Потом он неохотно закрыл окно, а когда повернулся, чтобы идти, ему показалось, что он увидел, как что-то шевелится в тени в дальнем конце коридора. Он моргнул, посмотрел еще раз, затем сунул руку в кожаную куртку за фонариком «Мэглайт» и направил в то место его яркий луч. Возможно, собственный мозг в этот поздний час «подшучивал» над ним, но он был уверен, что видел в тени спешащую куда-то фигуру с накинутым на голову капюшоном.

– Эй! – крикнул он, не ожидая ответа, и до него действительно не донеслось ни звука.

Эш быстро двинулся по коридору. Крикнул снова, на этот раз громче. Все, что он услышал в ответ, было эхо его собственного голоса и мягкое шарканье ног впереди, словно кто-то поднимался по лестнице башни в конце коридора.

Слегка запыхавшись, он достиг арочного входа в башню и посветил вверх.

Винтовая лестница вилась вокруг толстой центральной колонны, построенной из крупных старых камней. Снаружи он уже видел, что у башни есть окна, поэтому предположил, что в ней имеются также комнаты и полы. Не обитает ли фигура в капюшоне в одной из таких комнат? До него снова донеслись шаркающие звуки, но теперь шаги стали медленнее.

Он снова крикнул:

– Могу ли я с вами поговорить? Я не причиню вам вреда.

Слабые звуки на секунду стихли, а затем возобновились, ослабевая по мере подъема.

У Эша не было иного выбора, кроме как последовать за ними, хотя он находил эту идею столь же привлекательной, как забраться в логово льва. Он начал подниматься по стертым деревянным ступенькам, становясь на них медленно, осторожно, нервно. Сверху он услышал звук открывающейся, а затем закрывающейся двери.

Почти сразу же он оказался на площадке. Здесь имелась какая-то дверь, но он был уверен, что это не та, которая только что открывалась и закрывалась. Тот звук был мягким, едва слышным. Эш был уверен, что он донесся с большей высоты.

Его подозрения подтвердились, когда он снова услышал шаркающие шаги уровнем выше. Сделав глубокий вдох, он продолжил подниматься по лестнице. Он шел по спирали, левым плечом касаясь изогнутой стены и понимая, что спешка вредит равновесию. Опершись о центральную колонну, он переложил «Мэглайт» в левую руку и продолжил свой путь с большей осторожностью.

Почему этот человек в капюшоне старался убежать от него? Эш не представлял опасности. Он просто его окликнул, затем пошел следом. Но зачем на нем это странное одеяние? Возможно – еще один прислужник епископа? Так или иначе, в глухую ночь это одеяние выглядело жутко, но, хотя было стереотипным для сообщений о наблюдениях за призраками, сам он никогда на самом деле не видел призраков, одетых подобным образом.

Его мысли прервал другой шум.

Звук был словно от падения – кого-то или чего-то.

А потом гортанный звук. Сдавленное рыдание?

Эш одолел последние несколько ступенек, добравшись до самой верхней площадки. Когда он натолкнулся на закрытую дверь, через которую, должно быть, прошел тот, кого он преследовал, по спине у Эша, несмотря на испарину от погони, пробежал холодок. Пот пропитал все его тело – пот от страха и в равной мере от усталости. Он чувствовал себя липким, дрожащим, трясущимся, но, хотя ощущение онемения воздействовало на его тело, он знал, что все это у него в уме. В уме и в настроении, царящем внутри самого Комрека.

Морщась, закусывая нижнюю губу, чтобы вызвать сознательную боль, которая поможет восстановить его собственную реальность, он направился к закрытой двери и, не раздумывая, повернул ручку и толкнул.

У основания изогнутой внешней стены комнаты располагался слабый ночник, и в его свечении Эш разглядел очертания мебели – стулья, буфет, отдельно стоящий шкаф, стол, письменное бюро и кровать. Некоторые другие удобства.

Тихий звук, похожий на сопение, привлек его внимание к кровати, и он различил темную фигуру, съежившуюся рядом с ней. Краем взгляда он увидел легкую лазоревую дымку, парящую над сжавшейся фигурой, настолько нежную, что она была почти невидима и предательским образом исчезала всякий раз, когда он пытался на ней сосредоточиться.

Эш осознал, что «Мэглайт» в его руке по-прежнему направлен в пол. Он поднял фонарик и осветил им дрожащие очертания рядом с кроватью. Он переводил луч медленно, словно прожектор, боясь того, что он может высветить. Его опасения оказались обоснованными, когда сжавшийся некто в коричневом одеянии подался в его сторону.