— Харальд, — крикнула она голосом, уже потерявшим всякую надежду.

— Ты не видел Эстер?

— Эстер? — Харальд ответил растерянным взглядом и посмотрел по сторонам.

— Да, Эстер Ландгрен в желтой куртке и синих колготках, — сказала она, хотя была уверена, что он знает.

— Она играла с нами в пятнашки, и должна была убежать и спрятаться.

— Куда, Харальд? — спросила она, хватая его за куртку. — Куда она убежала?

— Я не знаю.

— Не знаешь?

— Нет, я стоял с закрытыми глаза и считал до двадцати. Но она наверняка где-то здесь.

— Она была где-то здесь! Где она сейчас, мы понятия не имеем!

— Может, в башне. Ты проверила башню? Иногда они там прячутся.

Нет, она не заглядывала в башню, и по дороге туда даже не могла заставить себя надеяться найти девочку. Она уже сдалась и представляла себе одну ужасную сцену за другой. И все же разрыдалась, когда через несколько секунд заглянула в одно из окошек башни и увидела то, чего и ожидала.

Она больше не могла удержаться на ногах, и села прямо на песок. Она даже не могла ответить Харальду, когда он крикнул, что собирается поискать за пределами площадки, чтобы проверить, не стоит ли она и не прячется за каким-нибудь деревом.

И конечно, было много мест, где нужно искать, прежде чем они будут в полной уверенности. Потом вызовут полицию, и та тоже начнет поиски. Но все это скорее для видимости. Чтобы иметь возможность снять с себя ответственность и сказать, что они сделали все, что могли. Все уже бесполезно, ведь то, что ни при каких обстоятельствах не должно было случиться, случилось только что.

Опять.

Они посмотрели на нее. Она видела, что они смотрели, почти пялились, несмотря на то, что делали все, чтобы не показывать виду. В некотором смысле это было не так уж странно, учитывая, что она никогда не пользовалась косметикой, разве что помадой, если была на свадьбе или на каком-то большом празднике.

Но никто ничего не сказал. Они все просто сидели и ждали, когда начнется собрание, прихлебывая кофе из чашек, как будто пошли в поход, а почти остывший кофе был раскаленным. И она их понимала. Что они могут сказать? Хотя у них имелись подозрения о том, что скрывалось под слоями тонального крема и пудры, они могли только помалкивать.

Это был первый раз, когда Хампус ударил ее. Но это далеко не первый раз, когда он поднял на нее руку, а в последний момент выместил свою злобу на ближайшем предмете мебели или на том, что попалось на пути.

На этот раз его сжатый кулак проделал весь путь по воздуху без каких-либо помех, и она каким-то болезненным образом почувствовала облегчение, своего рода благодарность за то, что он наконец перешел черту, и ничто в мире не могло это изменить.

Она уходила от него столько раз, что невозможно было сосчитать. Но он никогда не воспринимал это иначе, чем пустые угрозы, которыми в общем-то это и было. Потому что, несмотря на все проблемы и все дерьмо, какая-то ее часть все еще любила его. Но это было тогда. Теперь все по-другому.

Как она и ожидала, он пришел со своими навязчивыми мольбами о прощении и обещаниями, что это никогда больше не повторится. Не говоря уже о его жалких утверждениях, что уровень сахара в крови упал до минуса после всех трудов с газоном и что он плохо себя чувствовал в последнее время из-за того, что она отвергла его. Это в некотором роде делало ее тоже виноватой. Этот танец они исполняли вдвоем и прочее, бла-бла-бла.

Он мог говорить все что хотел. Но это не имело значения. Это конец. Наконец-то все закончилось, черт возьми.

— Ирен?

Лилья посмотрела на Тувессон, которая стояла лицом к ней.

— Ты в порядке?

— Да, ты все время об этом спрашиваешь. Почему я должна быть не в порядке? — Только теперь она заметила, что остальные члены команды тоже смотрят на нее, даже не пытаясь скрыть этого.

— Ты как будто… не здесь. У тебя точно ничего не случилось?

— Нет, что могло случиться?

— Я не знаю. Но думаю, что тебе, может быть, тяжело из-за нападок Зиверта Ландертца в газетах.

— О, меня это нисколько не волнует.

— О̕кей, это хорошо. Конечно, это всего лишь пустые угрозы, но если тебя будет что-то беспокоить, не стесняйся просить о помощи, хорошо? — Тувессон повернулась к остальным. — На чем мы остановились?

— Осмотр места преступления в «Ика Макси», — сказал Муландер и повернулся к Лилье. — Установлено, что преступник скрылся через служебный вход и уехал на велосипеде.

— Я в курсе, — солгала Лилья и допила кофе.

— А что у нас есть на убитого Леннарта Андерссона? — спросила Тувессон.

— Не более того, что он был разведен, занимался спортом и, похоже, интересовался генеалогией, — сказал Утес. — Я разговаривал с его бывшей женой, которая не может прийти в себя от шока. По ее словам, он был одним из лучших людей, которых она знала.

Тувессон кивнула.

— Какие-то новые теории о том, какой мотив здесь может быть? Кроме того, что кто-то решил положить начало расовой войне, как предположил Фабиан.

— Нет, пока новых идей нет. Но бывшая жена дала мне список всех его друзей и знакомых, который я сейчас прорабатываю. Помимо этого, я запросил все записи с камер слежения за неделю до убийства, и, надеюсь, они смогут что-нибудь дать.

— Ладно. Давайте перейдем к Вессман и скрытым веб-камерам, которые, как я понимаю, были найдены и в других квартирах. — Тувессон подошла к доске, где освободила место для еще нескольких жертв рядом с фотографиями и заметками о Молли Вессман.

— Да, пока я нашел еще четырех женщин, которые находятся под наблюдением, — сказал Фабиан, стараясь не обращать внимания на Муландера, который сразу стал смотреть в его сторону, как только он открыл рот. — Если верить Лине Парнеруд из «Фиберболагет AB», за время ее работы в компании Христофор Коморовски тянул кабели по двенадцати разным адресам. Сколько квартир у него было до этого, можно только догадываться.

— А эти четверо, у них камеры тоже в ванной и в спальне?

— Ответ «да», — сказал Муландер, наконец перестав смотреть на него.

— И как дела с их квартирами, ты ими занимаешься?

— Типа того. Я еще не был у них.

— Почему не был? — спросила Лилья, наливая кофе в свою чашку.

— Во-первых, я думаю, что мы можем предположить, в данном случае речь идет о таком же расположении и моделях камеры, что и в квартире Вессман.

— А во-вторых?

— Этот вопрос я переадресую господину Риску, потому что именно он недвусмысленно попросил меня пока оставить камеры нетронутыми. — Муландер снова повернулся к Фабиану. — Ты можешь быть абсолютно спокоен. Я полностью с тобой согласен. Иногда не стоит будить медведя в берлоге. — Он улыбнулся и едва заметно подмигнул одним глазом.