— Вы хотели туристский мотоцикл, — сказал Сезар. — Вот вам туристский мотоцикл.

— Ничего себе, — сказала Тереза.

Ребекка медленно обошла машину кругом. Да, когда-то к мотоциклу относились с благоговением и лелеяли. Это несомненно. Но теперь на нем были явно различимы грязь, ржавчина и ветхость. Особенно неприятно выглядело небольшое озерцо масла под двигателем. Наверное, Сезар уже давно потерял к нему интерес и не заботился, чтобы машина выглядела презентабельной.

— Он ходит здорово, — произнес Сезар, как будто прочитав ее мысли. — Классическая модель. Двигатель с «пенхеда» пятьдесят девятого года. Я перебрал его своими руками.

— Мне будут нужны бумаги, — сказала Ребекка. Темно-серые глаза Хименеса, прикрытые маслянистыми ресницами, чуть заблестели. Она с трудом отыскала их взглядом. — Мне нужны документы без проблем. Вы понимаете, о чем я говорю, сеньор Хименес?

Губы Хименеса растянулись.

— Бумаги не проблема, muchacha[22].

— Надеюсь также, что вы порекомендуете хорошую страховку, а также на то, что у вас есть все старые записи на этот мотоцикл. Вы знаете, о чем говорю?

Хименес искоса глянул на нее и медленно кивнул:

— Я знаю, о чем вы говорите.

Это обнадеживало.

— Хорошо, — сказала она.

— Попробуйте его.

— Я никогда на таких не ездила.

— Ничего трудного в этом нет, — сказал Хименес, захихикав. — Заведи его, сынок.

Сезар выкатил машину из сарая.

— Ты что, серьезно? — прошептала Тереза.

Ребекка мотнула головой. Сезар гибко приподнялся и толкнул стартер. «Электрозажигания нет», — сказала себе Ребекка. Мотор пробудился к жизни с оглушительным ревом. Тереза отвернулась и зажала уши пальцами. Сезар держал дергающуюся машину и широко улыбался Ребекке.

— Это не совсем то, что я хотела, — сказала Ребекка, повышая голос, чтобы перекрыть грохот.

— Вы сказали, что хотите настоящий мотоцикл. А теперь испугались? — Он насмешливо дернул головой, приглашая ее сесть.

Ребекка колебалась. Нет слов, машина нелепая, и все же она давала некоторые возможности для маневра. Вряд ли кто станет подозревать, что беглянки выбрали такой мотоцикл, на котором ездили только рокеры. Все будут смотреть не на них, а на мотоцикл. Как бы в ответ на насмешливое выражение, застывшее в глазах Сезара, она перекинула ногу через седло и нажала на газ. Двигатель отозвался жизнерадостным взрывом. Она отжала сцепление и пустила мотоцикл вперед. Выдающаяся вперед вилка делала управление, как ни странно, очень легким. По городу на таком чудовище ездить тяжело, но на шоссе, наверное, все будет в порядке. Она осторожно объехала грязный двор, привыкая к странной позе — ноги вперед, руки почти вытянуты. Двигатель и ходовая часть вроде бы в норме. Переднее седло, хотя и самодельное, было терпимым. Претензии, конечно, имелись к сцеплению. Оно было сильно изношено и западало. Кроме того, кое-какие соединения потрескивали и дребезжали. В основном же этот мотоцикл, изготовленный когда-то по индивидуальному заказу, годился для единственной цели — быть выброшенным на свалку. Интересно, когда именно он развалится на части.

Она подъехала к Хименесу и его сыну, выключила зажигание и поставила мотоцикл на подпорки. Затем слезла. В глазах парня читалось уважение. Он, видно, очень надеялся, что двигатель у нее сразу же заглохнет или она упадет (что было бы еще лучше), но ни того ни другого не случилось. Тереза тоже глядела на Ребекку с выражением, напоминающим почтение.

— Сцепление сгорело, — проговорила Ребекка отрывисто, — и нужно менять шины. Все подшипники изношены и никуда не годятся. Плюс из-под каждой крышки льет масло. Сколько вы хотите за этот кусок дерьма?

Терезу, кажется, это нисколько не шокировало, а вот Сезар помрачнел. Хименес же продолжал широко улыбаться:

— Я бы сказал, что у тебя есть cojones[23], девочка.

— Но как видите, у меня этого нет, — парировала Ребекка. — Итак, сколько?

— Три тысячи долларов, — бросил Сезар.

— Вы, конечно, шутите, — возразила Ребекка. — А теперь назовите настоящую цену.

— В эту цену входят также и документы, — сказал Хименес, сцепив толстые руки на необъятном животе.

— Фотокопии или что-то вроде этого мне не нужны.

— Я имею в виду настоящие, хорошие документы. Достаточно хорошие, чтобы вы могли пересечь реку. Вы понимаете, о чем я?

Ребекка бросила на него взгляд, быстро соображая.

— А почему вы решили, что я собираюсь в Мексику?

Хименес всплеснул руками, встряхивая животом и смеясь.

— Куда же еще вы собираетесь? — Он подмигнул. — Хотите развлечься в Ла-Глории? У вас там дела? Хотите привезти своим друзьям подарки? Что-нибудь хорошенькое, а? Какую-нибудь миленькую травку?

Она держалась невозмутимо.

— Я не знаю, о чем вы говорите, мистер Хименес. Все, что я хочу, это тихо и мирно провести отпуск. И поэтому мне не нужны никакие проблемы с пограничниками. Если они возникнут, я так прямо и скажу, откуда у меня этот мотоцикл и бумаги.

Хименес шутовски закатил глаза.

— Не беспокойтесь, muchacha. У вас не будет никаких неприятностей. Даю вам слово.

Ребекка смотрела на Терезу, с задумчивым видом изучающую мотоцикл, и понимала, какую ответственность взваливает на свои плечи. Но впереди пропасть, и надо готовиться к прыжку.

Она расправила плечи и повернулась к Хименесу:

— Я сейчас буду перечислять, а вы слушайте. Итак, две приличные шины, это безобразие закрасить (она показала на языки пламени на бензобаке), дальше — новое сцепление. А также новые свечи, новое масло и новый фильтр. Кроме того, новые тормозные колодки. И наконец, все правильные бумаги на мое имя, включая страховку. Нужно сделать так, чтобы все выглядело, как будто этот мотоцикл принадлежит мне уже пять лет. Вы меня поняли?

— Конечно, — обрадованно отозвался Хименес. Он по-прежнему сиял. Ее требования, по-видимому, его совершенно не расстроили.

— Я также хочу, чтобы вы поставили еще одно сиденье для моей дочки. А еще мне нужны две кожаные мотоциклетные куртки для нас обеих и два шлема. Куртки могут быть старые, но шлемы должны быть новыми. И не укороченными, а на все лицо. И наконец, по паре перчаток каждой.

Сезар грубо выругался по-испански и сплюнул на землю.