Младший Вирс оставался единственным человеком в Риче, с кем Виллор был холоден. Победить антипатию никак не удавалось. Впрочем, Эйдан не особо и старался это сделать. Соперника в юноше он не видел, уже хотя бы потому, что Ливиана оставалась к Вирсу равнодушна, но тот взгляд, которым будущий владелец гостиницы провожал супругу покойного родственника, старший инквизитор забыть не смог.

– Шейд Виллор!

Мужчина отчетливо скрипнул зубами и обернулся, вежливо улыбнувшись:

– Да, господин Вирс?

– Посыльный принес вам письмо.

Управляющий спешно приблизился к знатному постояльцу, вручил ему белый конверт без обратного адреса. По почерку, которым было написано его имя, Эйдан узнал руку Тима. Он кивнул, буркнув:

– Спасибо, – и, забрав конверт, направился в свой номер.

Уже в комнате Виллор снял сюртук, отбросил его на кресло, вскрыл конверт и, подойдя к окну, уселся на подоконник. Это был отчет Лерса и первые собранные им сведения о семействе Риварро и жизни Ливианы до свадьбы. Инквизитор с интересом углубился в чтение, неожиданно поймав себя на мысли, что хочет знать о вдове всё. Она была ему интересна не только как предмет его страсти, но и как человек. Уж больно неординарная личность, выпадавшая из привычного Эйдану образа знатных шейд и представительниц среднего класса. Да что там, суть госпожи Ассель была близка старшему инквизитору. Порой ему казалось, что он видит в этой женщине свое отражение, столько схожих черт шейд успел заметить. И читая послание Тима, Виллор всё больше убеждался, что его интуиция не подвела и на этот раз.

Отчет Тимаса давал представление о том, как прошли детство и юность шейды Риварро. «Ваше благородие, дурная у них семейка. Бедная наша госпожа Ливиана, я бы волком завыл, не то что стал железной бабой», – так начинал свое послание Тимас. И повод для нелестного отзыва о чете Риварро у него имелся. Дело было в матери Ливианы. Выходя замуж за шейда Риварро, девица ожидала более яркого будущего. Ее род находился на грани нищеты, и жених на ее фоне казался респектабельным. К тому же у отца Ливианы имелся дядюшка, от которого племянник ожидал щедрого наследства, так как родственник не имел детей, и Риган Риварро был единственным, кто мог претендовать на счета и имущество дяди после его смерти.

Шейд Риварро поддерживал связь с дядюшкой, мчался к нему по первому требованию, исполнял капризы, стараясь угодить престарелому самодуру. И когда племянник женился, дядя вдруг заявил, что включит Ригана в завещание только тогда, когда супруга родит ему наследника. «Наш род не должен прерваться», – так объяснил свой каприз старик. Однако родилась дочь, и это сильно опечалило родителей. Однако они не отчаялись, и через некоторое время шейда Риварро вновь понесла. К сожалению, эта беременность прервалась выкидышем. Богатый дядюшка остался неумолим: «Пока у тебя не будет наследника, тебя не будет в моем завещании».

Возможно, чета Риварро и выполнила бы требование родственника, но он скончался еще до того, как матушка Ливианы смогла вновь забеременеть. Риган присутствовал при оглашении завещания, и его имя там все-таки было упомянуто, правда, достались ему крохи из всего дядюшкиного богатства: две тысячи риналов и городской особняк. Остальное разошлось «на благие дела». Деньги отправились по приютам и больницам, а чета Риварро, послав на голову покойного проклятья, стала думать, как жить дальше.

Городской особняк, доставшийся в наследство, требовал средств на содержание, и его продали. Деньги от продажи дома шейд Риварро вложил в дело, и с этого началась его коммерческая деятельность. И если Риган пытался преодолеть жизненные неурядицы, то его супруга впала в уныние, не получив того, о чем мечтала. К тому же ее муж «опустился на один уровень с торгашами». Жалобы, стенания и обвинения наполнили дом четы Риварро. И если шейд Риган большую часть дня отсутствовал, то маленькой Ливиане деваться было некуда. Она выслушивала свою мать, которая закатывала глаза и заламывала руки, вопрошая: «За что мне всё это?!».

– Стерва, – негромко произнес Эйдан. – Наверное, немало попортила крови дочери, обвиняя ее в том, что она не родилась мальчиком.

Ливиа оказалась предоставлена сама себе. Маленькой она сдружилась с дворовыми мальчишками и даже верховодила ими, возможно, пытаясь угодить матери, став похожей на мальчика. Конечно, это не добавило душе несостоявшейся дамы из высшего общества любви к своему чаду. Мало того, что не мальчик, так еще и ведет себя неподобающе. К тому времени Ливиана достигла возраста, когда пришло время заняться ее образованием. Может, отсутствие средств сыграло свою роль, а может и желание отца хоть немного оградить дочь от упреков жены, но маленькая благородная шейда отправилась в общественную школу.

Утром отец отвозил ее туда, после девочка прибегала к нему в контору и сидела там до вечера, чтобы вернуться домой вместе с родителем. И вновь Ливиана оказалась предоставлена самой себе. Самостоятельно добиралась от школы до конторы, делала уроки и развлекала себя, пока папенька не освободится. Ливиа Риварро, как и Эйдан Виллор, повзрослела гораздо раньше сверстников, с которыми сюсюкали родители и няньки. И если Эйдан в пятнадцать лет покинул отчий кров по собственному желанию, то Ливиана начала помогать отцу, быстро вникая в дела. Юная девица, уже в те же пятнадцать лет, она ругалась с приказчиками, не давая им спуску.

А в семнадцать лет Ливиана случайно познакомилась с помощником судьи из Рича – Итером Асселем. В их знакомстве не было ничего романтичного, но молодой человек был очарован девушкой, за внешней хрупкостью которой скрывался металлический стержень. Он ухаживал за шейдой Риварро, из-за нее же задержался в доме родителей, не спеша вернуться в Рич. Но Ливиана принимала его ухаживания прохладно, и Итер уехал, так и не добившись взаимности.

Однако вернулся спустя месяц и сразу сделал девушке предложение. Похоже, холодность и неприступность Ливианы распалили страсть господина Асселя, и он решился на отчаянный шаг. Родители Ливии ответили Итеру отказом. Лерсу удалось узнать, что к тому времени они вели переговоры с немолодым шейдом, имевшим связи и немалый доход. Старшая шейда Риварро оттаяла и спешила наверстать упущенные годы, пытаясь сблизиться с дочерью, но дочери любовь матери была уже не нужна, да и связи шейда ее заботили мало. Она приняла предложение помощника судьи, о чем объявила родителям.

В доме разгорелся нешуточный скандал. Отец взывал к разуму дочери, мать вновь обвиняла и упрекала, Ливиана осталась непреклонна. Разменной монетой она быть не желала. На все уговоры девушка отвечала, что свой выбор сделала, и если родителям он не угоден, то их дочь обойдется и без их благословения. Первым сдался отец. «Если этот брак сделает тебя счастливой, благословляю», – сказал он, махнув рукой. А вот мать успокоиться не смогла. На голову дочери сыпались угрозы, упреки и мольбы подумать о своей несчастной матушке, но Ливиана осталась равнодушно к истерикам шейды Риварро. Она собрала свои вещи и ушла, тем самым лишив родителей трат на ее свадьбу.

Свадебный обряд прошел тихо. На нем присутствовали родители Итера и шейд Риварро. Он подарил молодоженам небольшую сумму денег и сервиз, который тут же сунули в карету, куда новоиспеченные супруги сели сразу после обряда, и экипаж увез их в Рич. Отношения со своей семьей Ливиана особо не поддерживала. Иногда переписывалась с отцом, метрии же отправляла лишь поздравления с днем рождения и небольшие подарки. Навещал супругов шейд Риварро в одиночестве, его супруга появилась в доме Асселей всего несколько раз за восемь лет, что они были женаты. Сама же Ливиана к родителям в гости не выезжала, предпочитая поддерживать отношения на расстоянии.