Снова отобразился предыдущий снимок на ступенях перед детским домом.

– Вы думаете, эти обвинения притянуты за волосы? Мы смогли представить вам следующие доказательства, которые уличают Томаса Вандера, несмотря на все его старания. Пункт первый: время смерти. Супружеская пара, живущая в соседнем доме, слышала выстрел ровно в 15:15. Но судебный медик, основываясь на показателях свертывания крови, установил, что Беньямин скончался в 15:10, – заявил Керер. – За пять минут до выстрела! Пять минут, которые потребовались Томасу Вандеру, чтобы инсценировать самоубийство Беньямина.

Керер дал присяжным время еще раз осмыслить эту информацию. Дитц был впечатлен, как часто и настойчиво прокурор повторял имя мальчика – до тех пор, пока не появлялось ощущение, что ты знал его лично.

– Пункт второй: алиби, – продолжил Керер. – Подсудимый утверждает, что в момент совершения убийства находился у своего брата. Тот на десять лет младше Вандера, безработный, из социальных низов. Дамы и господа, вы помните, как он запутался во время перекрестного допроса и несколько раз противоречил самому себе. Поэтому мы вполне можем поставить под сомнение это сфабрикованное алиби.

Керер сделал еще одну риторическую паузу.

– Пункт третий: заключение судебного психиатра. Томас Вандер обладает точным, острым разумом и умением быстро реагировать. Поэтому он ни на секунду не терял самообладания, пока инсценировал самоубийство мальчика. Он все время держал ситуацию под контролем. И, наверное, самый важный вывод экспертов: он снова будет убивать.

Керер подождал несколько секунд.

– И наконец последний и основной пункт в представлении доказательств: компьютерная томография трупа. Я хочу напомнить вам объяснение судмедэксперта. С недавнего времени в судебной медицине введена компьютерная томография для анализа трупов, чтобы от судебных медиков не ускользнула ни одна деталь. Потому что, как только скальпелем вскрываются соответствующие части тела, выделяются газы, что нарушает первоначальную картину.

Керер развел руки в стороны. Теперь он чувствовал себя как рыба в воде. Похоже, он знал, что вышел на тропу победителя, как только смог представить в зале суда неопровержимые научные доказательства.

– Дамы и господа! С помощью компьютерной томографии можно увидеть части скелета или осколки пули, не вскрывая тела. Этот метод позволяет судебной медицине визуализировать без крови. А теперь давайте вернемся к трупу маленького Беньямина.

Картинка сменилась – теперь это был снимок половины лёгкого, который Дитц видел на вчерашнем заседании.

– Здесь вы можете наблюдать три белые маленькие точки на лёгком Беньямина. Череп мальчика был раздроблен, и, борясь за жизнь, ребенок вдохнул мелкие осколки собственного черепа, которые откололись из-за удара в затылок. Так что Беньямин еще жил несколько минут после удара по голове. А выстрел был сделан уже после наступления смерти.

Керер опустил руки.

– Дамы и господа, я заканчиваю. Томаса Вандера уже многократно подозревали в надругательстве над детьми. Но его ни разу не смогли уличить. И вот похоть в конце концов привела к жестокому и расчетливому убийству.

Он театрально прошелся мимо присяжных.

– Это может повториться. Так же или намного ужаснее. Я настаиваю на признании подсудимого виновным и на высшей мере наказания: пожизненном заключении и помещении в больницу для душевнобольных преступников. Спасибо.

Фото на стене поблекло, проекционный экран стал белым. В зале суда царило молчание. Потом робко задвигались стулья, послышалось невнятное бормотание. Большинство взглядов было направлено на стоическое лицо Томаса Вандера.

Дитц не мог предположить, что сейчас происходило в голове садовника. Он действительно был убийцей? Если нет, что он чувствовал в данный момент? Дитц знал, что защитник Вандера тоже не новичок и голова у него на месте. Но все равно будет чертовски сложно вытащить Вандера из этого положения.

– Тишина, – потребовала судья. – Слово имеет защитник.

– Спасибо. – Воннегут поднялся. Ему было немного за шестьдесят, в отличие от прокурора он был одет в темные льняные брюки и коричневую жилетку. У него были седые волосы и седая бородка. Взгляд Воннегута говорил все. Речь шла о виновности или невиновности его манданта, и он был готов сражаться.

Свою речь он начал с цитаты.

– Как вы знаете, перед законом все равны… но не перед судебными заседателями! Вы решаете судьбу человека. Она в ваших руках. И я надеюсь, что огульные и показные доказательства, представленные стороной обвинения, не лишили вас способности мыслить критически. А теперь… – Воннегут снял очки и протер их салфеткой. – Позвольте мне, пожалуйста, исправить некоторые моменты.

Он прошелся по залу.

– Я представил вам доказательства, что в приюте «Солнышко» за последние годы было зафиксировано несколько случаев жестокости и сексуального насилия над детьми. Однако под подозрение попадали только… – Воннегут поднял руку, – медсестры и воспитатели. Троих из них отпустили, правда без каких-либо последствий. Это одна из темных глав венских органов опеки. Воспитанники приюта вовсе не были такими счастливыми, как пытается убедить нас сторона обвинения. И трагическое самоубийство ребенка привело к тому, что прокуратура должна предъявить общественности козла отпущения. Есть подозреваемый, неуверенные свидетельские показания – и вот общественности уже презентуют убийцу, которого выставляют настоящим монстром. Дело быстро рассматривают. Торопятся закрыть и сдать в архив. Я работаю в защите более тридцати лет и могу заверить вас: это типичный подход, когда пытаются скрыть ошибки и несостоятельность госучреждений.

Воннегут надел очки.

– Хочу кратко напомнить вам факты по времени смерти: пожилую супружескую пару допросили спустя два дня после несчастного случая. Ей семьдесят четыре, ему восемьдесят один год. Вы, дамы и господа, намного моложе. А вы сможете точно сказать, когда именно слышали выстрел два дня назад – в 15:10 или в 15:15? Я не смогу. Мы выяснили, что в момент выстрела супружеская пара находилась в спальне, где нет ни радио, ни будильника, чтобы точно определить время – это мы тоже доказали. К тому же по показателям свертывания крови невозможно установить время смерти с точностью до минуты. Поэтому утверждения о несоответствии между моментом наступления смерти и выстрелом очень сомнительны.

У Дитца по коже побежали мурашки. Вот это сильно!

Воннегут подошел к присяжным и в своей скромной отеческой манере оперся о деревянную балюстраду.

– Давайте вернемся к алиби обвиняемого. Сторона обвинения попыталась дискредитировать единственного свидетеля. Младший брат Томаса Вандера не безработный. Он часто помогает своему брату в садовом хозяйстве. У него просто нет постоянной работы, потому что он страдает болезнью Паркинсона. Но ни уголовная полиция, ни прокуратура не приняли это во внимание и оказали давление на свидетеля во время перекрестного допроса, чтобы поставить под сомнение алиби подозреваемого. И снова налицо безнадежная склонность стороны обвинения к компиляции.