Матильда представила себя голосующей на дороге, когда возле нее случайно остановился не какой-нибудь южнокорейский пикап, а его величество «Бэнтли».

— В роли кого я должна выступить?

— Спикера.

— О чем необходимо рассказать?

— О чем угодно, то есть это не так важно, что вы скажете, главное, чтобы вы после выступления крутанули хвостом против часовой стрелки.

— То есть, как хвостом? — проверила свою косу Матильда.

— Ну, сделать фуэте вокруг своей оси против часовой стрелки. Именно против, никак ни по часовой. Оплата почасовая. Гостиница, номер с видом на озеро.

— Хорошо.

— По поводу текста и места выступления вам расскажет моя коллега Фэ, можно просто Вера. Она вам позвонит. Справитесь с задачей?

— Надеюсь.

— Нет, лучше сразу верить, иначе вас будет доставать Надежда, то есть я. А я от вас не отстану, уж поверьте.

— Хорошо, верю.

— Да, вижу, Вера уже вам звонит.

* * *

— Может быть и так. Жизнь и есть польза, жизнь и есть употребление, жизнь и есть удовольствие. Главное — не злоупотреблять.

— Хе-хе, — снова вяло посмеялся Мефодий. Смех его был придавленный, искусственный. «Даже жена моя имитировала лучше», — подумал Кирилл и посмотрел на Мифу.

— Ты же умел раньше смеяться, Мифа? Не как сейчас, а от души.

— Не помню. Раньше умел, в прошлой жизни, — не стал придумывать и отшучиваться Мефодий. То ли монолог Кирилла подействовал, то ли фуэте Матильды. Ему вдруг захотелось быть искренним.

— Даже фильмы смешные — и те все из прошлого, — заметил Кирилл эту искру.

— Может, жизнь не смешная просто?

— А чувство юмора стало сочувствием.

— Что делать? — развел руками Мефодий.

— Не знаю, принимать что-нибудь, — усмехнулся Кирилл.

— По-моему, ты сам себе противоречишь. Сейчас только говорил не злоупотреблять.

— Надо принимать каждый день, как дар, как бальзам. Хотя бы как общеукрепляющее, люди же встречают день, как страдание, будто день придет и отберет у них что-то.

С одной стороны, прогресс. Люди поумнели настолько, что, с другой стороны, стали тупы и несчастны. Они боятся перемен, поэтому стоят на своем, ключевое слово «стоят», забыли, с каким нетерпение ждали их раньше, в школе.

— Ну ты загнул, в школе.

— Школа — это образно, студент. Я говорю про время, когда еще хотелось чему-то учиться, не только материально обогащаться, а развиваться. Нет развития — нет личности, нет человека.

— Хе-хе, — робко ответил Мефодий и, посмотрев на стену, только сейчас обнаружил, что голограммы нет.

— А где девушка?

— Уволил, — рассмеялся Мефодий. — Крутиться перестала.

— Шутишь?

— Нет. Как у тебя, кстати, с Матильдой?

— Все в порядке. Закрутилось.

— Хорошо. Что касается девушки, она нас водила за нос, на самом деле девушка не вращалась. Она имитировала. Она просто раскачивалась вправо-влево. Вслед за ее бедрами виляло и наше воображение. Наш мозг продолжал ее движение.

— Как ты это понял?

— Я внимательно изучил тень ее ножки. Тень касается не только этой девушки, но и других, и Матильды тоже, так что будь к ней внимателен. Внимай.

Валиуллин Ринат Рифович — филолог, писатель, поэт. Автор романов-бестселлеров, таких как «Состояние — Питер», «Где валяются поцелуи», «В каждом молчании своя истерика» и других. Завоевал огромную популярность, став одним из самых цитируемых авторов в соцсетях. Обладает своим уникальным, неповторимым литературным стилем. Читатели ценят его произведения не только за порой сложный, увлекательный сюжет, но и за красоту языка, за безграничность образов и многогранность форм. И все это вместе становится важной, неотъемлемой частью содержания его произведений.