— Моей любимой драмой был «Вильгельм Телль». Я дважды видел этот спектакль в театре. «Телль» всегда производил на меня сильное впечатление. Конечно, нацистские режиссеры прочитывали драму по-своему, так что от нее несло душком национал-социализма. Каково же было мое удивление, когда я увидел «Вильгельма Телля» в Донбассе в лагере военнопленных! Это было первое драматическое представление за колючей проволокой, и именно «Вильгельм Телль»!

— И тогда ты подумал, что большевики используют наше культурное наследие в своих целях?

— Да, я так и подумал. Это было еще до того, как я записался в антифашистскую школу. Позже я понял, что идея свободы, которой дышит шиллеровская драма, была исковеркана фашистами. Чем дальше, тем лучше я понимал, что дух свободы может быть только там, где нет варварства.

За разговором мы незаметно дошли до ягодного места. Я попросил товарищей по возможности держаться кучкой. Время шло очень быстро, и вскоре нужно было подумать об обратном пути. Но вот беда! Мы так увлеклись ягодами, что потеряли ориентировку. В какой стороне находится наш лагерь? Кругом лес. Над головой лишь кусочек неба. Куда идти?

Слова дежурного офицера «до пяти вечера» не выходили у меня из головы. Не хватало только, чтобы организовали поиски нашей группы, подняв на ноги всех наших педагогов! Положение было скверное. Я беспомощно оглядывался по сторонам. Товарищи догадались, что мы заблудились, но никто не знал толком, куда идти. Что же делать?

Было уже четыре часа. До школы меньше, чем за час, ни за что не доберешься! В каком же направлении идти?

— Гюнтер, — обратился я к пггабс-фельдфебелю, — ты работал в штабе. Может, ты подскажешь, куда идти?

Он подумал и показал направление.

— Думаю, вот туда.

— Хорошо, положимся на твой опыт.

Шли мы быстро. Вскоре показалось какое-то болото. Места были незнакомые, я никогда раньше не проходил здесь. Уж не ошибся ли штабс-фельдфебель?

— Мы идем в обратном направлении, — заговорили товарищи.

Я остановился и осмотрелся. Болото со всех сторон сплошной зеленой стеной окружал лес. Но что там виднеется за болотом? Уж не те ли это высоченные сосны, что растут по берегам реки?

— Мы вышли как раз в противоположную сторону, Гюнтер, — заметил Курт.

— Попытаемся обойти болото, — предложил я. — Сколько сейчас времени?

— Точно — пять, — сказал кто-то.

— Тогда быстрее, нас ждут в лагере. А то еще дежурный объявит тревогу по всей школе!

Вскоре болото осталось в стороне. Лишь бы только не отправили людей на наши поиски!

— Послушайте, товарищи, — обратился я к тем, кто шел поближе. — Вон видите бревна? Два человека свободно могут нести одно бревно. Если уж опоздали, то хоть давайте сделаем коменданту подарок. Может, не так сердиться будет…

Сказано — сделано! К проходной мы подошли только в семь часов. У ворот нас встретил сам дежурный. По его лицу нельзя было сказать, чтоб он очень нам обрадовался.

Собрав весь свой запас русских слов, я обратился к нему:

— Товарищ комендант, извините, пожалуйста, за опоздание. Дрова есть…

Казалось, что сейчас на наши головы обрушится брань. Однако, увидев, что мы принесли тринадцать бревен, комендант сменил гнев на милость.

— Ничего, бросайте бревна сюда… — сказал он.

Все сошло как нельзя лучше.

Через несколько недель после этого случая я с товарищами снова бродил по болоту. Теперь мы собирали на болоте ягоды. Было это в начале ноября, по первому морозцу.

Походы за грибами и ягодами, работы по уборке картофеля, на заготовке дров и прочее шли нам только на пользу и укрепляли нас физически.

Широкий размах получила у нас и культурно-массовая работа. Все мы посмотрели знаменитые фильмы Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин»» и «Десять дней, которые потрясли мир». Видели мы и фильмы о таких выдающихся личностях русской истории, как Иван Грозный, Петр Первый, Суворов. С большим интересом смотрели мы фильмы о Ленине, кинохронику о Великой Отечественной войне и повседневной жизни советских людей.

Но мы увлекались не только фильмами. На нашем курсе был организован хор. Руководил им профессиональный хормейстер. Был у нас и свой инструментальный оркестр. Наш драматический коллектив, в который вошли и несколько настоящих артистов, поставил «Коварство и любовь» Шиллера, «Медведя» и «Свадьбу» Чехова, «Матросов из Катгаро» Вольфа. Эти спектакли с восторгом встретили наши зрители. Профессиональный артист из Бад-Ойнхаузена с таким блеском сыграл роль прелестной вдовушки Поповой, что присутствовавшие на нашем представлении в качестве гостей красноармейцы после спектакля пошли за кулисы, чтобы лично убедиться, что это мужчина, а не женщина.

Культурные мероприятия, проводимые немцами, помогали прокладывать «мостики» к сердцам пленных других национальностей: итальянцев, венгров, румын, австрийцев. Они, в свою очередь, стали приглашать нас на свои спектакли.

Как первый ассистент, я возглавлял весь коллектив помощников преподавателей. Не раз меня выбирали в президиум различных собраний других национальных секторов. И хотя я мало что понимал из речей на этих собраниях, все равно это помогало нам сдружиться. А свое хорошее отношение можно было выразить громкими аплодисментами. Сближению пленных различных национальностей помогали и шахматные турниры. Так незаметно между бывшими солдатами вермахта и солдатами других национальностей родилась дружба на совершенно новой основе.

* * *

Из газет мы узнали, что Вильгельм Пик выступил с речью перед крестьянами и батраками семидесяти пяти общин о необходимости проведения земельной реформы. А через несколько дней, 3 сентября 1945 года, в Саксонии был опубликован специальный закон.

Представителем от КПГ в Саксонии работал наш бывший руководитель сектора Бернард Кенен. Читая «Теглихе рундшау», я думал о том, что Кенен, конечно, сыграл немаловажную роль в проведении этого закона, оказав тем самым своей партии и всему антифашистскому демократическому блоку большую помощь.

По этому закону все юнкерские земельные участки свыше ста гектаров реквизировались и передавались в общий фонд. Независимо от размеров реквизировались все земельные наделы военных преступников и нацистских руководителей. Такие мероприятия проводились во всех пяти районах советской зоны.

Демократическая земельная реформа нанесла тяжелый удар по тем силам в Германии, которые в течение столетий поставляли кадры офицеров и генералов прусскому государству для ведения захватнических войн.

Из лекций по истории, прослушанных в Красногорске, я узнал, что к началу Первой мировой войны все генерал-фельдмаршалы, генерал-полковники и генерал-лейтенанты Германии были выходцами из дворян. А это значит, что юнкеры составляли руководящее ядро армии. В годы Второй мировой войны среди фельдмаршалов и генералов вермахта было полным-полно дворян. Я назову лишь таких, как Манштейн, Рундштедт, Бок, Лист, Шверин, не упоминая здесь многих других, верных слуг Гитлера, тех, кто разрабатывал для него военные планы.