Реджи знала, что у нее есть только одна попытка. Она изучила траекторию, представила невидимую линию между пилой и скальпелем на подносе и своими связанными руками. Наконец Реджи набрала в грудь воздуха, и, вложив всю силу своего тела, лягнула поднос коленями, выбив оттуда инструменты. Скальпель полетел идеально, скользнув по бетону и ударившись о металлическую стену. Реджи не могла повернуться и посмотреть на него, лишь молилась о том, что сможет дотянуться. Пила тоже приблизилась – Реджи могла видеть ее, изо всех сил изогнув шею, – но казалась вне досягаемости. Реджи подтянулась к стене и начала шарить за трубой. Кончики пальцев скользнули по краю пилы, но Реджи не смогла придвинуть ее еще ближе.

– Мать твою! – прошипела она и попыталась растянуть пальцы, представляя, что ее тело стало более эластичным. Это не помогло. Она оставила попытки и стала лихорадочно шарить вдоль стены прямо за спиной. Куда, к черту, подевался скальпель?

Кончики ее пальцев танцевали по полу. Наконец Реджи нащупала его: узкий цилиндр из холодного металла, зажатый между полом и стеной. Реджи перебрала пальцами и взялась за скальпель, но обнаружила, что это не тот конец, когда ощутила режущую боль от лезвия.

Вот так. Ей снова было тринадцать лет, и она сидела на чердаке вместе с Тарой, которая держала в руке бритву, влажную от крови. Реджи помнила удовольствие, смешанное с чувством вины, и невероятное облегчение, когда Тара провела острым лезвием по ее коже: момент экзальтации, когда в мире не осталось ничего, кроме нее и ее боли. Нет ничего – ни матери в плену у серийного убийцы, ни тайной любви к Чарли. Вообще ничего. Только боль и глубокое проникновение в свою сущность, в место безупречного спокойствия.

Реджи снова провела пальцами по краю скальпеля и ощутила холодный поцелуй лезвия, опустошавший ее разум, очищавший его от всего остального. Какое облегчение!

– Как там у тебя? – спросила Тара.

– Сейчас освобожу нас, – пообещала Реджи.

Она сделала глубокий вдох и липкими от крови пальцами дотянулась до ручки скальпеля. Еще немного поерзав, она смогла установить лезвие под нужным углом, чтобы разрезать ленту. Это был кропотливый процесс, даже с очень острым инструментом: неуклюжие проколы и пилящие движения вверх-вниз. В конце концов Реджи разрезала ленту и освободила руки.

Телефон зазвонил снова.

Реджи села, поползла по полу, отталкиваясь руками, и ответила на звонок.

– Реджи, – сказал Лен. – Я на месте, рядом с твоей тетей. Куда ты пропала? Мы уже собираемся звонить в полицию.

– Слушай внимательно. Ты должен позвонить в службу 911. Скажи им, что нас с Тарой держат в старом сборном ангаре примерно в двух милях к западу от аэропорта. Ангар принадлежит фирме «Продукты Монахана». Джордж Монахан – это Нептун.

– О боже, Реджи! – произнес Лен.

– Поторопись, – сказала Тара. В ее взгляде сквозило отчаяние. – Кажется, я слышу автомобиль.

Реджи замерла и прислушалась. Да, слабое жужжание автомобильного двигателя, которое постепенно становилось громче.

– Мне пора, – сказала она.

– Я люблю тебя, Реджи, – сказал Лен.

– Я тоже люблю тебя. И мне очень жаль, Лен. Мне жаль, что я все время боялась и отталкивала тебя.

– Не время для нежностей, Редж, – перебила Тара. – Он почти здесь!

– Реджи, я… – начал Лен.

– Позвони в полицию. Скажи, чтобы поспешили изо всех сил. – Реджи повесила трубку, когда услышала хруст покрышек на гравийной дороге.

– У тебя там есть нож или что-нибудь такое? – спросила Тара.

Реджи пошарила в сумке, отодвинув деревянного лебедя и альбом с набросками спирального дома. Она взяла перьевую ручку, решив, что это лучше, чем ничего, но потом увидела на самом дне большую отвертку.

– Поспеши, – выдохнула Тара. – Он здесь.

Реджи покатила отвертку по полу.

– Это все, что у меня есть.

Тара потянулась к отвертке и спрятала ее в черном мотоциклетном ботинке. Снаружи хлопнула дверь автомобиля. Звук шагов приближался к двери.

Реджи поспешила обратно, схватила инструменты и бинты, бросила их на поднос и оттолкнула, как ей показалось, на прежнее место.

Послышался металлический лязг, Джордж отпирал дверь и убирал задвижку.

Реджи схватила скальпель, засунула его в рукав и легла на спину, вытянув руки над головой вокруг трубы и скрепив разрезанные концы клейкой ленты.

Дверь открылась, и свет хлынул внутрь, но в центре маячила огромная, длинная тень Нептуна.

– Соскучились, дамы? – громко спросил он, и эхо его голоса отразилось от стен пустого ангара, как удар грома.

– Я заглянул к тебе домой, и твоя тетя сказала, что ты уехала кататься на велосипеде.

Реджи сжимала руль велосипеда, выставленного как преграда между ней и Стю Бэрром. Он был одет в синюю спортивную куртку из полистирола, которая была слишком узкой в плечах и не застегивалась на все пуговицы. Реджи видела пистолет в кобуре, пристегнутой к его левому бедру.

– Ее уже нашли? – спросила Реджи. – Мою маму?

Стю покачал головой.

– Еще нет.

Реджи кивнула, глядя на педали и цепь своего велосипеда, на зубчатые шестеренки и передний механизм переключения передач.

– Значит, вот что ты здесь делаешь? – спросил Стю. – Ищешь свою маму?

Реджи робко пожала плечами.

– Я хотела первой найти ее, – сказала она, наконец оторвавшись от созерцания велосипеда и посмотрев ему в глаза. – Мне казалось, что она хотела бы этого.

Стю кивнул и смерил ее долгим, очень долгим взглядом.

Если он приехал не для того, чтобы рассказать о ее матери, то для того, чтобы арестовать ее за убийство Сида. Реджи ждала, думая о том, наденет ли Стю на нее наручники или позволит добровольно сесть в автомобиль. Она пыталась представить лицо Лорен, когда та включит новости и услышит: «Вчера ваша племянница со своими друзьями убила подростка». Она почти жалела Лорен, которой теперь придется жить в одиночестве в большом каменном доме, где только призраки могут составить ей компанию.

– Реджи, – наконец сказал Стю. – Я знаю, что случилось вчера вечером на автостоянке перед баром Рейбена.

– Ох, – только и сказала Реджи.

– Сегодня утром Чарли не выдержал и рассказал обо всем.

Стю погладил усы и какое-то время смотрел на нее, словно размышляя, что делать дальше.

– Вы собираетесь арестовать меня? – спросила Реджи.

Он шумно выдохнул.

– Ну, нет. Не собираюсь.

– Мы не должны были так оставлять его, – сказала Реджи, борясь с подступающими слезами. – Он лежал там, совсем мертвый. Это был несчастный случай, но мы не должны были убегать оттуда. Мне так жаль… Это я виновата, что поссорила их. Если бы я не сказала Чарли…