– Все равно Ноттсби не отделается от скандала, – продолжал Грейплинг. – Я знал, что, если ты бросишься ей на помощь, она послужит отвлекающим фактором, а я тем временем воспользуюсь шансом и проведу приятное время в городе, обокрав твоего хорошего друга и обвинив во всем его собственную дочь. Вот если бы ты не пришел ей на помощь… Что ж, мы оба знали, что ты попытаешься спасти жизнь девушки. Ты даже представить не можешь, как я дорожу возможностью увидеть, что сам великий Сент-Джеймс бессилен помешать моим планам.

Изабель судорожно вздохнула. Он действительно ужасен.

– Нужно было всадить в тебя пулю четыре года назад. Отправить тебя в тюрьму оказалось слишком мягким наказанием.

– И стать убийцей – прямо как я, да? – рассмеялся Грейплинг.

Вдруг ей все стало ясно. Ну, может быть, не совсем ясно, но уже не так затуманенно. Настоящим злодеем был Грейплинг. Она стала понимать это еще в его карете – только все оказалось еще хуже, теперь, когда она знает причины его действий. Это он убил бедную девушку. Он привез сюда в ящиках картины, принадлежащие ее семье, он украл ее дневник и использовал его в какой-то больной игре, им затеянной. Фэллон, возможно, и не идеальный джентльмен, как она считала раньше, но он совсем не злодей. Тем не менее она все равно рисовала его черным углем в своем сердце.

Она немало интересовалась, кем был Фэллон Сент-Джеймс, и должна была признать, что даже сейчас все еще ни в чем не уверена.

Однако Изабель все равно сделала шаг к нему, выйдя из тени колонны.

Фэллон сосредоточил все внимание на мистере Грейплинге. И тут движение за ними привлекло ее внимание. Ее отец бросился вперед!

– Я слышал достаточно. Ты обокрал меня, и я пришел, чтобы вернуть свое!

Нет! Держась в тени затемненного периметра помещения, Изабель рванулась вперед. Она должна что-то сделать. Она должна помочь им! Ведь это ее тайные мысли, изложенные в дневнике, спровоцировали все происходящее и заставили этого сумасшедшего угрожать всем, кто был ей дорог.

Отец не смотрел больше ни на кого, только на Грейплинга. Не замечая всех поднятых пистолетов вокруг него, Ноттсби упустил момент, когда один из сообщников Грейплинга поднял оружие и нацелил на него. Изабель бросилась вперед, и как раз в этот миг Фэллон повернулся, чтобы выбить пистолет из рук этого человека.

Время, казалось, замедлилось. Все промелькнуло у нее перед глазами как одно мгновение. Победный блеск в глазах мистера Грейплинга. Голова Фэллона все еще повернута к человеку с пистолетом, который, будучи выбит из его руки, уже падал на землю. Нож, блеснувший в лунном свете. Фэллон!

Мистер Грейплинг поднял руку и метнул нож. Фэллон не мог видеть этого. Фэллон. Фэллон! Она уже не успевала выкрикнуть предупреждение и бросилась под нож.

Обжигающая, режущая боль. Оглушающая боль. Яростный крик. Потрясенное лицо Грейплинга. Шаги. Выстрелы.

Фэллон. Она в его сильных руках. Теплые карие глаза смотрят на нее. Ее имя на его губах…

* * *

В помещении началась хаотичная безумная суматоха, только Фэллон сохранял спокойствие. Опустившись на колени на деревянный дощатый пол, он держал Изабель на руках. Откинув волосы с ее лица, он гладил ее по щеке.

– Изабель, с тобой все будет хорошо. Я держу тебя, любимая. Оставайся со мной, Изабель. Оставайся со мной. Господи Боже, ты должна остаться со мной! Пожалуйста, Изабель, пожалуйста, не уходи…

Ее глаза закрылись. Он теряет ее.

– Изабель? Изабель!

Раздался топот множества ног. Он обернулся и отметил, что его люди наконец ворвались в помещение. Хардеуэй каким-то образом оказался верхом на Грейплинге, пригвоздив его к полу рукой. Ноттсби стоял перед Фэллоном с его дочерью на руках. Но Фэллона не заботил ни один из них. Ничего из этого не имело значения.

– Мне нужен доктор! – заорал он.

– Он не успеет добраться сюда вовремя, Сент-Джеймс, – тихим, полным отчаяния голосом сказал Ноттсби.

Фэллон моргнул сквозь слезы, которые затуманили его глаза. В боку Изабель торчал нож, и темно-красное пятно расползалось по черному платью, в которое она была одета.

– Дай мне нож и длинный кусок ткани… твой платок. – Он с силой выдохнул, поняв, что должен сделать.

– Ты собираешься вытащить нож? – укоризненно проговорил отец Изабель, развязывая свой шейный платок. – Она истечет кровью. Ты не можешь этого сделать!

– Я должен попытаться, – сказал он, не сводя глаз с Изабель.

– Сент-Джеймс, дай мне сделать это. – Ноттсби придвинулся ближе и взялся за рукоять ножа. – Она без сознания. Если мы попытаемся сделать это… Если она очнется, когда я вытащу нож, ты должен крепко держать ее. Доверься мне. Сам ты не сможешь это сделать, тебе нужна моя помощь.

Фэллон сглотнул и посмотрел на отца Изабель.

– Убедись, что ткань не попала в рану, чтобы не было инфекции. Если хотя бы одна нить…

– Я ее отец. Мне не все равно, что с ней будет. Доверься мне.

Фэллон кивнул, не в силах произнести ни слова из-за комка в горле. Это должно сработать. Он не может потерять ее навсегда. Ей нужно жить и найти свое счастье, а он принес ей только боль.

Но если она будет жить, хватит ли у него сил, чтобы снова отпустить ее?

Стиснув ее в плечах покрепче и прижав голову рукой, Фэллон глянул на посеревшее лицо Изабель. Правильно это или нет, он всегда любил ее. Правильно это или нет, он никогда больше ее не отпустит.

Ее отец разорвал ткань платья вокруг ножа и положил руку на ее грудную клетку. Но вдруг остановился и посмотрел на Фэллона:

– Мы не можем этого сделать, нам нужен доктор. Мы не можем своими руками убить ее.

Фэллон не мог говорить, лишь кивнул в ответ.

– Куда мне отвезти Грейплинга? – спросил Хардеуэй откуда-то издалека.

Фэллон смотрел, как трясущиеся руки отца завязывают платок вокруг талии Изабель, туго зажимая рану у самого ножа, чтобы остановить кровь, от которой его руки сразу сделались липкими и теплыми.

Изабель даже не шелохнулась. Ни крика боли, ни мгновенно открывшихся от болевого шока глаз, когда Ноттсби как можно туже затягивал ткань. Тишина…

Ноттсби сделал хорошую первичную повязку, оценил Фэллон. Даже если она не спасет жизнь Изабель, Фэллон не мог бы сделать ничего лучше.

– Сент-Джеймс! – снова позвал Хардеуэй, пытаясь привлечь его внимание.

Общество! Ему нужно завершить дело…

– Отправь его… – начал он, но его мысли были заняты только женщиной, которую он держал в руках.

Хардеуэй понял, что надо все взять на себя.

– Я присмотрю за парнями и пошлю кого-нибудь за полицейскими, – пообещал он. – Пришло время этому ублюдку вернуться в тюрьму, только там ему и место. Я удостоверюсь, чтобы он получил по полной, можешь быть уверен. И верну картины в дом Ноттсби. Врач будет здесь буквально через пару минут. – Хардеуэй кивнул ему и ушел, впервые в жизни не сказав ни одного лишнего слова.