уплетая стейки и бисквиты. Разве только кариотипом княжича заинтересовался признавший в нем соплеменника Нарайан.

Что же касалось принцессы, то, похоже, она просочилась сквозь пальцы предавшего ее жениха, точно легкий морской бриз, не оставив следов. Привычка Нарайана к скрытности на этот раз сыграла с ним злую шутку. Даже если принцесса и попалась на глаза службы безопасности, о ней в докладе не говорилось ничего. Кристин утверждала, что наследницу рода раджей отдали в качестве мзды мародерам, а потом она каким-то образом встретилась с Бренданом. Пабло и сам видел, как Нарайан по нескольку раз в день переспрашивал у подчиненных, нет ли вестей от охотников, просматривал записи штурма «Эсперансы», и записи последних сеансов связи с охотниками.

Поднявшись в рубку оператора, Пабло застал там не на шутку встревоженного Шамана.

— Нарайан все-таки созвал городской совет, — вместо приветствия сообщил он. — Группу, которую якобы отправили вступить с нами в контакт, а на самом деле послали за принцессой, признали пропавшей без вести.

— Этого следовало ожидать, — пожал плечами Пабло.

— И теперь Нарайан потребовал от совета усилить меры по борьбе с инакомыслящими, а к «Нагльфару» решили отправить большой карательный отряд.

Глава 23. Дудочка крысолова

Когда сумрачный и усталый сотрудник опеки сообщил, что его желает видеть всесильный глава научного отдела, Синеглаз почувствовал панику и невольно прибегнул к ментальному зову асуров, который Нарайан, к счастью, не мог подслушать.

Как и следовало ожидать, Кристин, хотя и предприняла попытку, ответить не смогла. Правнучка мятежного Арвинда Вармы только осваивала наследие предков.

Впрочем, в одеянии махарани, которое девушка примерила вскоре после того, как группа Левенталя-Шварценберга поднялась на борт «Эсперансы», она смотрелась с поистине царским достоинством, как и полагается наследнице великих раджей. А жаберные щели, которые она прятала от непосвященных под покрывалом или волосами, подчеркивали родство с великим Варуной.

Увы. Последние в роду если и обращаются, то навсегда. Об этом знали не только потомки асуров, в это верили и люди из числа жителей травяных лесов. Не просто так охранявший покои маленькой царевны Камень, единственный из рода Могучего утеса, после спасения девочки ушел в горы, и больше о нем никто ничего не слышал.

Синеглаз и сам едва не с младенчества опасался закончить жизнь в облике горного кота. Все-таки отец ради политических интриг тратил слишком много сил, злоупотребляя древним даром. А Кристин тем более нельзя было обращаться! Особенно здесь и сейчас. Только странно, что родовое заклятье не коснулось Савитри. Но первая принцесса погибла безвременно, а нынешняя оставалась только клоном.

И все же ее зов, который Синеглаз почувствовал почти сразу после своего призыва, походил на освежающее дуновение весеннего ветра в травяном лесу.

— Не выдавай меня, пожалуйста, — взмолилась принцесса. — И будь предельно осторожен. Мой жених — человек коварный и жестокий. Я уверена, он захочет использовать тебя, чтобы обнаружить мое местонахождение.

Об этом Синеглаз тоже подумал. Сейчас, когда к Савитри снова вернулись силы, он мог с легкостью отыскать тот уровень на примыкающих к руднику нижних этажах города, где обрела пристанище потерянная принцесса. Там даже в затхлых, сырых коридорах ощущался запах сандала и дорогих благовоний.

Синеглаз видел тесную, но аккуратную комнатку, из-за обилия многоцветных ковров, циновок и пестрых накидок напоминавшую жилище обитателей травяного леса. Разница заключалась лишь в том, что люди, приютившие принцессу, по странной привычке вестников спали на кроватях, нагромоздив их аж в два яруса, прямо как в кубриках «Нагльфара».

Зато круг повседневных дел тут почти не отличался от домашних хлопот жен земледельцев и ремесленников. На диво быстро оправившаяся от ран Савитри в них с охотой включилась, помогая сестре своего спасителя, молодой миловидной женщине с упругой коричневато-золотистой кожей, выразительными карими глазами и копной черных кудрей. Вместе они разбирали разноцветную пряжу, перетрясали тюфяки, самым примитивным способом стирали белье, готовили пищу, поджидая с работы мужчин, или занимались с маленьким сыном хозяйки, вызывая у Синеглаза легкую зависть и тоску по оставшейся во Дворце Владык матушке.

Савитри чувствовала себя умиротворенной и даже счастливой, если не переживала об участи Пэгги или не пускалась в горькие размышления о судьбе города и своем женихе. Впрочем, гораздо чаще мысли принцессы занимал ее спаситель. Ндиди собирался выкупить ее из неволи, даже не требуя взамен, чтобы Савитри стала его женой. Не имея особых средств для осуществления своего замысла, они с Бренданом каждый вечер рисковали здоровьем и жизнью, выходя на ристалище в боях без правил. А Брендан к тому же пытался нащупать каналы, чтобы проникнуть на нижний рудник и выяснить судьбу пленников, используя в качестве связных ученых мартышек Эркюля. Поэтому ожидание возвращения обоих бойцов окрашивалось оттенком тревоги.

И все же разрушить это тихое прибежище, обрекая его обитателей на незавидную участь узников нижнего рудника, а главное — предать бедную Савитри Синеглаз считал недопустимым. Пусть коварный правитель Сансары плетет свою паутину. Княжич тоже кое-что понимал в придворных интригах и собирался держать ухо востро.

Хотя Синеглаз неоднократно видел принца Шатругну на многочисленных голограммах и кадрах светских хроник, которые с дикарским упоением демонстрировал ему отец, в реальности глава научного отдела оказался вовсе не таким респектабельным и великолепным, как под объективами камер. Прежде всего Синеглаз с некоторым удивлением отметил, что жених принцессы Сансары выглядит ровесником Шварценберга и Левенталя, то есть годится своей невесте в отцы, если даже не в деды. Впрочем, чему удивляться. С момента смерти Савитри Первой прошло уже более тридцати лет, а Шатругна Нарайан был на десять лет старше нее.

И этот похотливый старик положил глаз на красавицу Кристин? Да в гнилых болотах его бы уже давно унесли к логову монстров как безмозглого деда, отжившего свой век!

Впрочем, вслух княжич ничего такого не собирался говорить. Желая произвести хорошее впечатление, он церемонно поклонился и произнес учтивое приветствие на языке асуров. К чему таиться? Наверняка Нарайан давно уже знает, кто перед ним.

И точно. Профессор внимательно оглядел юного визитера окруженными паутиной морщин цепкими глазами, а потом благосклонно кивнул, признавая равенство гостя по происхождению.

— Приветствую тебя, Нила Аки, принц Васуки! — переведя имя Синеглаза на язык асуров, произнес он таким тоном, что княжичу на миг показалось, будто он перенесся в Царский град и находится на приеме иноземных послов.

Впрочем, просторный кабинет главы научного отдела, хотя, как и все помещения верхних уровней, и напоминал отсеки и каюты огненной колесницы вестников, богатством убранства и пышностью вычурной отделки не уступал парадным залам Дворца Владык. Разве что место мозаик и