Глава 22. Паруса надежды

Хотя восход трех светил системы знаменовался лишь увеличением числа медуз на пустоши, Пабло давно привык измерять время корабельными вахтами или чередованием рабочих часов и отдыха, и нарушить этот ритм могли лишь какие-то чрезвычайные обстоятельства или крайнее переутомление. Когда он закончил писать программу-зеркало, он заснул прямо возле компьютера, как это нередко случалось еще со школьных времен, вызывая постоянные мамины нарекания. Но едва танк преодолел перевал, и в вечном мраке планеты проступили очертания «Эсперансы», внутренний таймер и оживление экипажа подсказали ему, что пора проверять эффективность «домашних заготовок» на деле.

Права на ошибку он не имел. Если бы его коллеги из личной службы безопасности профессора Нарайана заметили проникновение, в сторону «Эсперансы» мчались бы уже десятки охотников. Между тем шли четвертые сутки их пребывания на корабле, а в городе по-прежнему считали, что звездолет необитаем и надежно защищен энергетическим полем. Что же до команды, отправленной за принцессой-ключом, то она просто задерживается где-то на пустоши. Поэтому нынешние обитатели «Эсперансы» и «Нагльфара», с которым Пабло и Шаман почти сразу наладили связь, отражали лишь атаки медуз и, не теряя бдительности, ожидали развития событий и новостей.

Канал между городом и находившейся на переоборудовании «Эсперансой» наладил еще Маркус Левенталь. Пабло только немного подкорректировал параметры, заменив сигнал с корабля давно испытанным зеркалом. На этот раз, впрочем, программа работала не совсем стандартно. За всю практику операторской службы Пабло не доводилось поддерживать иллюзию в течение такого длительного периода. А усложненный вариант он писал буквально на коленках в кабине танка. Впрочем, если уж он за что-то брался, то в любой ситуации делал все на совесть.

Пока программа свои функции выполняла исправно. Если бы что-то приключилось, Шаман бы его разбудил. Хотя коллега учился на Раване, а потом и вовсе связался с контрабандистами, сейчас они трудились сообща, оставив все возможные выяснения отношений до лучших времен.

Убедившись, что на приборной панели его не ожидает никаких сюрпризов, Пабло, стараясь не шуметь, прошел в ванную. Кристин пока спала, и ее хрупкая фигура в дымке воды и пузырьков воздуха выглядела особенно эфемерной и беззащитной. Даже не верилось, что эта изнеженная красавица пережила все тяготы изнурительного марш-броска, охраняла отряд от докучливых медуз, а потом самоотверженно ухаживала за ранеными, которые сейчас уверенно шли на поправку. А ведь ей самой приходилось в муках добывать из воздуха кислород.

Когда Пабло взломал систему безопасности «Эсперансы», он почти не удивился, обнаружив биометрию Кристин. Вывезти дочь за пределы треугольника мечтал еще Маркус Левенталь, который оснастил ее каюту бассейном, трансформирующимся при надобности в амортизатор. Другое дело, что параметры самого конструктора пришлось заново вносить. Профессор Нарайан не питал по поводу оппонента иллюзий, намереваясь уничтожить его город, присвоив корабль и чертежи. Что же до каюты, то теперь ее полки занимали не только милые женскому сердцу красивые безделушки, но и парадный гардероб принцессы Савитри.

Когда Кристин увидела созданные трудами искусных мастеров роскошные наряды, рядом с которыми платье, покорившее Пабло в «Пульсаре», выглядело едва ли не дешевкой, ее глаза зажглись искренним, почти детским восторгом. Она не могла налюбоваться на богатство золотого шитья, гладила мягкий бархат, пропускала между пальцев невесомые шелк и шифон, восхищалась блеском драгоценных камней. Однако уже несколько минут спустя, разглядев на парадном облачении символы правящей династии Сансары, она поняла, что все это богатство на «Эсперансу» принес вовсе не отец, и отшатнулась, словно ткани загорелись у нее в руках, а жемчужные нити превратились в ядовитых змей.

Чувствуя, как любимую даже в его объятьях колотит крупная дрожь, Пабло лишь бессильно переглядывался с хмурым, словно пульсар, Левенталем, не находя нужных слов.

Как ни странно, выручил Шварценберг.

— Деточка, не откажись надеть, — осклабился он, вынимая из шкафа самое пышное и помпезное платье, отделанное розовым жемчугом. — Порадуй отца и дядю Саава.

— Тем более, носить эти знаки отличия ты можешь по праву, — выйдя из ступора, добавил Левенталь, указывая на парадное облачение махарани.

Так Пабло узнал, что его возлюбленная по матери принадлежит к одной из самых родовитых и могущественных династий Альянса. А он еще удивлялся, почему Эгле Левенталь, голограмму которой показывала ему Кристин, так похожа на Арвинда и Даярама Варму, чьи портреты Слава Капеэсэс и Эркюль хранили вместе с изображениями Джузеппе Гарибальди, Че Гевары, Ленина, Мао и других известных революционеров.

— Поэтому Нарайан и считал тебя реинкарнацией Савитри, что ты тоже принадлежишь к роду раджей? — осторожно спросил у возлюбленной Пабло, когда они смогли остаться наедине.

Импровизированное дефиле, которое Кристин по настоянию отца и Шварценберга устроила для всей их нынешней команды, не оставило равнодушным никого. Даже раненые заявили, что чувствуют себя значительно лучше, а бедный Чико от восторга едва не растекся лужицей подтаявшего мороженого. Пабло не ревновал. Он не питал особых иллюзий по поводу Шварценберга и его команды, но был уверен в Кристин, которая еще во время показа заметно повеселела и даже давала шутливые пояснения по поводу предназначения некоторых наиболее мудреных нарядов.

Убрав платья и костюмы обратно в шкаф, она устроилась возле зеркала, распутывая переплетенные жемчугами, уложенные в сложную прическу волосы. Пабло пытался ей помогать. Впрочем, в наведении порядка он не особо преуспел, поскольку не сумел удержаться и начал покрывать поцелуями завитки на затылке, склоненную шею с выпирающими позвонками и розовые мочки ушей. Кристин тоже решила, что недолгое пребывание в воде жемчугу не повредит, и позволила освободить себя от одежды и перенести в заранее наполненный бассейн.

— Я пыталась объяснить Нарайану, что моих прадеда и деда за участие в восстании объявили преступниками и лишили всех привилегий, а мои родители и вовсе граждане Содружества, — почти виновато пояснила Кристин. — Но он напомнил, что я — последняя в роду, а стало быть, если речь идет о спасении династии, постановления полувековой давности уже неактуальны. Тем более, меня избрал дух-прародитель.

Кристин трогательным жестом указала на жабры, и Пабло едва не задохнулся от переполнивших его нежности и желания спасти и защитить.

Что и говорить, в умении выстраивать логическую цепочку, подгоняя исходные данные под требования собственной выгоды, с Нарайаном мало кто сумел бы тягаться. Тем более некоронованный правитель Сансары не только безоговорочно верил в свою безнаказанность и правоту, но также мог рассчитывать на поддержку правящей элиты Альянса.

В самом деле, зачем морочить всем голову сказкой о том, что Савитри Вторая пребывает в добром здравии, когда можно предъявить народу не просто принцессу, а правнучку Арвинда Вармы. Борца за справедливость и мученика