Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возможно, старушка.
— Ну ты понял, что должен сделать? — она посмотрела в разноцветные глаза, вспоминая, симметричные им, глаза подруги.
— Я должен извиниться и взять всё в свои руки.
— Ну вот видишь, золотце. Ты у меня такой умный мальчик.
— Ты старше меня всего на четыре года, но такое ощущение, что на все лет пятьдесят.
— Сейчас договоришься, внучок, — старческим голосом, ответила она. — Получишь у меня.
— Думаешь есть шансы?
— Смотря о каких шансах ты говоришь, — Кирилл с упрёком на неё посмотрел. — Сам признался, что она тебе нравится. Если говорить про шансы на вашу дальнейшую работу, то они велики. Вы слишком хорошо друг друга знаете, поэтому найдёте компромисс. А вот насчёт её сердца, — она лишь пожала плечами. — Тут всё сложнее. Марк всё ещё не отстал от неё? — Кирилл отрицательно закачал головой. — Тогда просто возьми и забери её.
— Так она за мной и пойдёт, конечно, — Трубецкой тяжело выдохнул. — Татьяна даже разговаривать со мной не хочет. И я не могу так поступить. На данный момент я встречаюсь с Алисой.
— Встречаться и любить — не одно и тоже. Честно, ты ведь не любишь её, признай это.
— С чего ты это взяла?
— С того, как ты о ней говоришь. Как будто она — это должное. Скорее всего вы просто хорошие друзья, а не возлюбленные. Да и она тоже тёплых чувств к тебе особо не питает, исходя из твоих слов.
— Всё не так.
— Тогда почему ты сейчас здесь, а не у неё в постели? — своими словами Дарья вновь заставила Кирилла задуматься о происходящем. — Не отрицай очевидного.
— Я не могу просто взять и насильно потащить Совинькову в ЗАГС.
— Сейчас нет, а через два года — да. И не смотри на меня так, она сама тебя туда потащит, вот увидишь. Даже предложение делать не придётся, — оценив обстановку и увидев, что друг был готов откусить ей голову, девушка перестала его провоцировать. — Просто скажи ей всё как есть. Она тебя не оттолкнёт.
— Я подумаю. И ещё, можно тебя кое о чём попросить?
— Ну валай, — девушка взяла со стола посуду, собираясь отнести их на барную стойку.
— Можешь набить мне татуировку?
Вставая с дивана, Даша чуть не выронила опустевшие стаканы, услышав просьбу друга.
— И зачем же?
— Ну хочется мне.
— Ты понимаешь, что это больно и на всю жизнь? Ну или пока ты её не сведёшь. Может это юношеский порыв на фоне пары капель виски? И вообще, тату запрещено делать, когда человек находится в состоянии алкогольного опьянения.
— Да ладно тебе, всё со мной нормально. Просто сделай то, о чём я тебя прошу.
Спустя пару часов уговоров и жгучих вспышек от тысячи маленьких уколов, на шее у Трубецкого появилась чёрная змея, спускающая на ключицы. Сказать, что боль была невыносимой — это ничего не сказать. Кирилл пару раз пытался вскочить и оставить татуировку недоделанной, однако Даша ответственно примотала его скотчем к стулу и продолжала работу.
— Интересный выбор, — констатировала девушка, заклеивая шею парня специальной плёнкой. — Снимаешь через три дня, до этого момента даже пальцем её не трогай. И кажется, Ксения Александровна меня всё-таки убьёт.
— Мы ей не скажем, — ответил измученный Кирилл. — Однако я никогда больше на это не подпишусь. Как вообще можно вытерпеть этот ужас?
— А я предупреждала, — усмехнулась та. — И я тебе больше скажу, половину своих татуировок я била самостоятельно. А насчёт боли, тут я тебе не советник, мне нравятся эти ощущения. Они заглушают внутренние переживания, оставаясь на теле ощутимыми отметинами.
— Ненормальная ты.
— У вас с сестрой явно что-то не так с болевым порогом. Она тоже ворчала, когда я била ей тату, — невзначай бросила девушка. — Ой…
— У неё есть татуировка? — спохватился Трубецкой. — Где?
— Там, где ты её никогда не увидишь, — злобно фыркнув, ответила Даша. — Всё, проваливай уже. А то твоя мать грохнет меня не только за эту красоту на шее, но и за то, что удерживала тебя здесь пол ночи.
***
— Так, давайте по порядку, — я усадила Трубецкую на кровать, обхватывая своими руками, её трясущиеся пальцы. — Что случилось?
— Кирилл ушёл куда-то поздно вечером и больше не появлялся. Телефон выключен. Обычно он всегда меня предупреждает, чтобы я прикрыла его перед матерью, но в этот раз… он словно сквозь землю провалился. Единственная зацепка, это наша общая подруга, которая работает в ночном клубе. Она сказала, что он появлялся у неё, но уже как пару часов назад уехал на такси домой, — задыхаясь, протараторила Лия, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Время три часа ночи, а его всё нет.
Татьяна потёрла опухшие от слёз глаза и, закутавшись в одеяло, перебралась на мою кровать:
— Ты уже Ксении Александровне сказала? — спросила Совинькова, на что, Лия лишь отрицательно покачала головой. — Может в полицию позвоним?
— Я ей говорила, — Алиса подошла к окну и села на подоконник, закидывая ногу на ногу и облокачиваясь на оконное стекло. Она пришла в нашу комнату вместе с Трубецкой. — Буквально сразу после отбоя предложила известить тренерский штаб и звонить в полицию, но наша белобрысая — упёртая как баран, наотрез отказалась, аргументируя это тем, что её шальной братишка, может где-то задерживаться, а мы лишь поднимем лишний шум.
— Думаю, стоит сообщить вашей маме, — я протянула подруге ещё пару салфеток, чтобы та не решила использовать мой пододеяльник вместо носового платка. — Хочешь шоколадку откроем? У меня как раз есть заначка.
— Не хочу я шоколадку, — Лия шмыгнула носом, продолжая вытирать слёзы. — Я хочу, чтобы Кирилл вернулся домой.
— Я тоже этого хочу, — Татьяна ободряюще похлопала ту по плечу. — Но давай успокоимся (она тоже залилась слезами, как только узнала, что её партнёр исчез со всех радаров) и начнём мыслить здраво. Нужно рассказать обо всё тренерам, тут только они смогут вынести здравое решение.
— Возможно вы правы, — начала было соглашаться Трубецкая, однако разговор прервал громкий стук в дверь.
Если быть точнее, то это был даже не стук, а громкое падение на нашу дверь. В комнате повисло гробовое молчание, и теперь в дверь начали колотить не то кулаками, не то лбом.
Я встала с кровати и отправилась ближе к порогу, чтобы узнать кого именно принесло к нам в такой поздний час.
— Кто там? — почти шёпотом спросила я.
— Позовите Татьяну, пожалуйста, — с заплетающимся языком, ответил Трубецкой. — Это её партнёр. Нам
