Между тем с левой стороны от нас по западному горизонту протянулась туча, за которой и стало скрываться солнце. В пять часов среди этой тучи видно было четырехцветное радужное пятно. Невольно наши взоры постоянно обращались в эту сторону, тогда как в действительности испытание готовилось с другой стороны.

В пять с половиною часов глубина и состав дна оказались прежними. На вершине острова ясно обрисовывался целый ряд обо. Однообразие нашего плавания нарушалось изредка плеском крупной рыбы: она долго держалась вблизи поверхности воды, так что ее можно было видеть. Один раз кругом нас облетел баклан, другой – села на воду чайка.

Солнце совершенно скрылось в туче, стали быстро надвигаться сумерки. Вдоль восточного берега Куку-нора протянулась другая туча в форме узкой и длинной ленты. Но в то время как первая проходила далеко стороной, эта двигалась прямо на нас, мы видели ее приближение и чувствовали ее по поднявшемуся норд-осту. Остров превратился в неясное пятно.

В семь часов двадцать минут ветер внезапно усилился и тотчас появились «барашки». Мы в последний раз переменились местами. Начиналась борьба с разбушевавшейся стихией. У одного из путников появилась на сцену резиновая надувающаяся подушка.

Восстали широкие валы, увенчанные пенящимися белыми гребнями. Они надвигались на нас почти сбоку, и наша лодка то скользила вдоль гребня, то проваливалась в широкий желоб между двумя соседними валами. Нас постоянно обдавало пеной, хотя была некоторая возможность избегать «особенно крутых рядовых бойцов».

Но вот полил дождь, и нас окутала тьма. Был момент (трудно сказать, насколько продолжительный) когда остров исчез из виду. Однако на тревожный вопрос гребца товарищ его отвечал успокоительно.

Волн уже не было видно, и только по характерному шуму приходилось угадывать приближение грозных врагов. Часто около самой лодки внезапно вырастал белый гребень и обдавал нас своей пеной. Попытка защищаться от волн брезентом не имела успеха, и мы давно уже сидели в воде.

В этом положении некоторую отраду принес нам писк куликов, долетевший до нашего слуха.

Наконец как-то инстинктивно почувствовалось, что остров близок, хотя он едва выступал среди тьмы расплывшимся пятном. Дождь прошел. Мы услышали отдаленный шум прибоя и, удачно попав в полосу относительного затишья, в восемь с половиною часов пристали к берегу.

С понятным волнением вступили мы на приютивший нас клочок земли. Все из лодки было вынуто и сложено на берегу, а сама лодка вытянута из воды и перевернута над нашим имуществом. Мы тотчас же пошли осмотреть ближайшие окрестности.

Берег начинался галечником, переходившим в полого повышающуюся задернованную поляну. Последняя вскоре упиралась в крутой склон. Очевидно, мы пристали к южному концу острова. К востоку берег вскоре кончался галечной косой, на западе крутой склон подходил непосредственно к озеру, обрываясь в него скалами. Подойдя к крутому склону, мы тотчас наткнулись на пещеру, обнесенную стеной. Осторожно, один за другим, стараясь не производить шума, мы протискивались в узкий вход. Вдруг экзальтированный товарищ, шедший впереди со свечкой в одной руке и с револьвером в другой, воскликнул: «Человеческий скелет!».

Последний оказался, однако, туловищем барана, приставленным к стене. Кожа с него была содрана, и мясо высохло до твердости камня. На полках лежало еще два отдельных куска. За особой загородкой в углу около входа был сложен сухой конский аргал, а рядом с ним устроен и род камина. Все это говорило о предусмотрительности хозяина жилища, но самого его не было. Только мухи нарушали тишину, да при нашем входе в пещеру из нее выпорхнула птичка.

Выйдя из пещеры и пройдя несколько шагов дальше вдоль подножья крутого склона, мы заметили загородку. Внутри нее, плотно прижавшись одна к другой, лежали овцы.

Вне загородки вновь виднелась постройка, прислоненная к скалистому обрыву, более значительных размеров, чем осмотренная. Очевидно, она была обитаема.

Осторожно ступая, мы вернулись к лодке и решили закусить. Однако наши припасы размокли и были в мало привлекательном состоянии. Лепешки расползлись, соль и сахар распустились. Все вещи, лежавшие в ящике, стали липкими. Сами мы из-за мокрой одежды были тоже в плачевном состоянии. Тщательнее всего был упрятан анероид, лежавший во внутреннем кармане. Но и его футляр размок и расклеился.

Съев по яйцу и куску мяса, подкрепив свои силы холодным чаем с коньяком, мы залезли под лодку в надежде уснуть под своим кровом, но появившийся озноб невольно заставлял наши мысли возвращаться к осмотренной пещере, как бы приготовленной для посетителей. Правда, не совсем удобно было занять ее без ведома хозяина, но другого исхода из нашего положения не было.

Мы решили воспользоваться всеми удобствами открытого пристанища. Однако развести огонь оказалось делом далеко не легким: мехом должны были служить собственные легкие. Пока товарищ возился около очага, ему все глаза выело дымом. Зато когда дело увенчалось успехом, и очаг разгорелся, он первый получил право на пользование огнем для просушки мокрой одежды.

При свете свечи мы произвели более тщательный осмотр помещения. От входа приходилось несколько спускаться. Основанием всей постройки служили глыбы камня, образовавшие естественное углубление, над которым и был уже возведен потолок и некоторые дополнительные стенки. Кладка состояла из необожженной глины, иногда с примесью камня, блестевшего крупными зернами белой слюды. Против очага у задней стенки пещеры был выложен приступок для сиденья. В стороне было особое углубление, отделенное невысокой стенкой. В стенках были сделаны небольшие ниши.

Мы весело шутили над своим положением, сравнивая его с судьбой Робинзона Крузо после кораблекрушения.

Восточный и юго-западный горизонт был затянут тучами. Их прорезывали молнии. В нашем подземном пристанище гром отдавался своеобразным гулом.

К полуночи мы привели свои костюмы в некоторый порядок и вышли еще раз осмотреть окрестности.

Глава четырнадцатая. Озеро Куку-нор (окончание)

Теперь только из-за облаков выплыла луна, на свет которой возлагалась столь большая надежда при отплытии к острову. Нам захотелось тотчас же бегло осмотреть вершину Куйсу.