Он набрал кладбищенской земли еще в один пакет, и мы направились к ограде с противоположной стороны кладбища. За деревьями находилась автомобильная стоянка, огни которой отчетливо проступали сквозь вечерний сумрак.

Псы уже поджидали нас там – стая из пары десятков собак, лохматых, кровожадных и здоровенных. Марьян подошел к калитке, распахнул ее и, едва парочка псин рванулась на него, захлебываясь низким рычанием, швырнул горсть земли в горящие собачьи глаза. Псы тут же скорчились, сморщились, словно надувные игрушки, из которых выпустили воздух. Мгновение, и первых трех собак не стало.

На их место ринулись другие, но теперь мы уже знали, что эти твари – колдовское наваждение, и не жалели кладбищенской земли. Расчистив себе таким образом путь, мы устремились к стоянке. Я почти бежала, стараясь не отстать от быстро шагающего Марьяна.

Краснобокая луна висела прямо над нашими головами – толстая, неровная, страшная. Она не освещала путь, а, скорее, мешала своим зловещим, ужасным видом. Такой луны я еще в жизни не видела.

– Что это на небе? – спросила я, догоняя Марьяна.

– Это темная работа. Лушины фокусы, он уже начал свое колдовство. Думаю, сегодня ночью попробует воскресить Надию Совинскую.

– Дурак он какой-то…

– Не хочет Григорий быть просто учителем. Ему нужна власть над всем городом. Возможно, над всеми школами. Представляешь, что тогда будет с городком?

– А что будет?

– Мы почти пришли. Смотри, кто-то нас встречает и машет тебе. Знаешь его?

Мы почти вплотную приблизились к высокому забору, вдоль него росли кусты шиповника и малина – сплошные колючки, за которые никто бы не пробрался. К нам шагал какой-то высокий парень вроде бы. В темноте я не сразу признала Сергея – парня Леськи, той самой девушки, которая пропала самой первой.

– Привет! – закричал Сергей. – Вы вовремя! Пошли скорее, нам нужна помощь.

Он был взъерошенный и нервный, этот Сергей. Смотрел на меня, и веко его правого глаза все время дергалось, как заводное. Я поняла, что еще немного, и у меня тоже начнут дергаться веки, поэтому торопливо спросила, знает ли он, где держат мою сестру Снежанку. В тот момент я совершенно забыла, что Сергей незнаком с моей сестрой, да и меня едва знает, мы с ним не перекинулись и парой слов.

– Ты знаешь его? – спросил Марьян, поднимая меч.

Серебряная гравировка на лезвии клинка вспыхнула синеватым светом, Сергей отпрянул во мглу, но тут я заверила, что это парень Леськи и все в порядке, я его знаю.

– Я отведу вас к Снежанке. Мирослава, давай руку…

Конечно, руку я ему не дала, но последовала за ним к воротам, Марьян – за нами. Ворота – темные, железные, распахнутые с мрачной гостеприимностью, – дрожали, словно земля под ними тряслась в диком припадке.

– Давай, давай, она ждет тебя. Быстрее, быстрее! – В голосе Сергея слышались умоляющие ноты, такие горестные и жалкие, что я невольно прибавила шаг и почти обогнала его.

– Стой, Мирослава! – крикнул за спиной Марьян.

И я остановилась. Потому что обещала слушаться. Но оказалось слишком поздно – Сергей уже встал между мной и Марьяном, а со стороны ворот показались несколько парней. Высокие, с оружием в руках, они надвигались на нас и казались совершенно реальными. Настоящими безжалостными убийцами казались они, и я пихнула Сергея, но тот схватил меня за руку и потащил в сторону.

Марьян крутанулся, махнул мечом и отрубил Сергею голову. Кровь – горячая красная кровь – брызнула на утоптанную плотную землю, и я заорала как ненормальная, а у моих ног уже качалась темноволосая голова, но это был вовсе не Сергей. Это был тот парень с длинным носом, который когда-то пытался стянуть с меня штаны в парке.

– Ты убил его! – заорала я.

– Держись позади меня, – последовал короткий совет, и Марьян направил свое сверкающее оружие на приближающихся парней.

– Ты привел свою девку прямо к нам, Вивчар. Мы отрубим тебе башку, разрубим твое тело на части и разошлем всем членам клана! – пообещал самый высокий из них. – А твою девку отправим в преисподнюю. Кровавая жертва, слышал о таком? Григорию как раз нужна кровавая жертва, чтобы поднять из могилы пани Совинскую. Скоро в городе появится настоящая хозяйка…

– Придурок, – коротко буркнул Марьян. – Мира, держись за мной.

Но я уже оглядывалась по сторонам. Конечно, кладбищенская земля не поможет против братьев Луш, – а это были они, я не сомневалась, – но парочка крепких камней была бы очень кстати.

И тут я увидела Снежанку. Она стояла в проходе большого ангара, растрепанная, с расцарапанной щекой, такая жалкая, испуганная и дрожащая, что мое сердце дрогнуло и отчаянно забилось от страха за сестру и злости на братьев Луш.

– Мирка, помоги! Забери меня отсюда!

– Иди сюда, мы убежим, – закричала я, рванувшись к ангару.

Марьян заорал, чтобы я остановилась, но в этот момент братья напали на него, и мечи скрестились. Оглянувшись, я увидела, как ловко Марьян крутанулся, уворачиваясь от выпада, как схватил своего первого противника за руку, резко развернул и всадил меч в его живот. Больше я не могла смотреть на эту кровавую бойню, рванулась к сестре и вбежала в ангар.

Прямо передо мной стояла жуткая женщина с длинными черными волосами и желтыми глазами. Ее руки поднимались кверху, ее длинные пальцы были растопырены, как корявые ветви. Глаза с вертикальными зрачками сверкали, как у припадочной.

Она медленно раскачивалась, словно дерево от ветра, но ее волосы, ниспадавшие почти до пола, оставались неподвижны. Жуткое зрелище, я содрогнулась, ругнулась и схватилась за свой серебряный крестик.

Снежанка, забившаяся в угол ангара, где были сложены одна на другую черные шины, застыла как привязанная. Голова опустилась, руки повисли вдоль тела, рот слегка приоткрылся.

– Девочки… – прошептала желтоглазая ведьма, и ее тихий шелестящий голос эхом отразился от металлических стен, заставил вздрогнуть и попятиться. – Девочки, – шелестела ведьма, – идите ко мне. Просто идите ко мне. Вы мои, девочки, вы все мои…

– Вон пошла, гадина, – проговорила я, схватила Снежан-ку за руку и потянула на себя.

Та сделала несколько шагов, оглянулась на желтоглазую ведьму и слабо, еле шевеля губами, пролепетала, что нас не отпустят, а потом снова застыла, уставившись на желтоглазую фурию.

Ведьмачка увеличилась, стала безобразно толстой, ее грудь чуть не вываливалась из низкого выреза черного платья. Руки ее тянулись к нам, невероятно толстые и длинные руки, и пальцы шевелились, словно черные корни деревьев.

– Она нас не тронет, – пробормотала я, но уверенности в моем голосе значительно поубавилось.

Я выставила вперед крестик, не снимая цепочку с шеи. Ведьма глянула на него, скривилась.