– Да. – Рокстер кивнул. – И если бы не разница в возрасте, я бы давно сделал тебе предложение. Честное слово!.. Ты – лучшая женщина на свете, и я очень дорожу минутами, которые мы провели вместе, но… Как бы это сказать?.. Для тебя ситуация несколько проще, поскольку ты – состоявшаяся женщина с детьми, а я… Мне еще предстоит разбираться с собственной жизнью. Именно поэтому мне кажется, что наши отношения, какими бы приятными они ни были, никуда не ведут. Мне нужна женщина моего возраста, но я смогу кого-то встретить, только когда… когда смогу… Ты меня понимаешь?

Быть может, если бы я не так устала, то попыталась бы обсудить ситуацию как следует, однако вместо этого я переключилась в режим «девочка-герл-гайд» и принялась жизнерадостно щебетать, что да, я все понимаю, он совершенно прав и ему действительно нужна женщина его возраста или младше, хотя нам, конечно, было хорошо вместе – просто чудесно было! – к тому же мы оба повзрослели и многому научились.

Так я трещала, а Рокстер тоскливо смотрел на меня.

– Но мы останемся друзьями? – спросил он, когда я остановилась, чтобы набрать в грудь побольше воздуху.

– Конечно! – радостно выдохнула я. – Можешь даже не сомневаться!

– А ты уверена, что мы сможем и дальше встречаться и при этом не бросаться друг на друга, чтобы немедленно сорвать одежду и…

– Ну, естественно! – Я лучезарно улыбнулась. – А сейчас, извини, мне пора спать. Завтра у меня День спорта!

Не переставая приветливо, но совершенно механически улыбаться, я проводила его до двери, а потом – вместо того чтобы, как подсказывал здравый смысл, позвонить Ребекке и попросить ее прийти (или позвонить Тому, Талите, Джуд или кому угодно), – бухнулась в постель и проревела несколько часов кряду, пока не заснула. А сейчас… Черт, уже почти шесть! Скоро проснутся дети, а мне еще нужно нарезать перец, а потом везти обоих на чертов спортивный пикник – и все это после полбутылки вина и четырех часов сна!

В довершение удовольствия сегодня, как назло, обещали жару, так что придется выходить на солнцепек с больной головой.

Ой-ой-ой, бедная я, бедная!..

18:00. Каким-то чудом мне удалось выехать вовремя и при этом не забыть дома ни перец, ни детей, ни все остальное (в т. ч. 3 (три!) одеяла, хотя на кой черт они нужны по такой жаре?). На школьной спортплощадке мне надо было все это выгружать, пусть для этого мне и пришлось прикинуться солдатом на войне и одновременно Далай-ламой. К счастью, Билли и Мейбл, похоже, напрочь выбросили из головы все свои вчерашние переживания, связанные с Днем отца, и были веселы и беспечны. Выскочив из машины, они мгновенно улепетнули играть с ребятами, огражденные свойственным детству эгоизмом, и позабыли про свою похмельно-депрессивную мать (хотя на самом деле с их стороны это было подлинным актом милосердия).

К несчастью, в самый разгар расстилания одеял и раскладывания овощей упомянутая мать внезапно исполнилась совершенно противоречащей учению дзен злости на Рокстера, который и вогнал ее в эту депрессию, и отправила ему довольно едкое (а если говорить откровенно, то просто оскорбительное) сообщение:

<Знаешь, Рокстер, твой поступок вчера вечером был охренительно эгоистичным и просто подлым – особенно после того, как ты притворился, будто хочешь на мне жениться, и к тому же сожрал мой ГЛАЗИРОВАННЫЙ пирог с курицей! В общем, можешь засунуть этот пирог вместе с твоим карри и твоим Полным Английским Завтраком себе в задницу и ОБПЕРДЕТЬСЯ, проклятый эгоист, гребаное себялюбивое ничтожество!

Отослав этот элегантный пассаж, я ненадолго отвлеклась, чтобы налить Фарции и другим школьным мамочкам по порции «Пиммза» из моей гигантской бутылки, после чего продолжила упражняться в эпистолярном жанре:

Ну вот, гребаный эгоистичный говнюк, теперь тебе больше не о ком заботиться, кроме себя самого. Только предупреждаю, что когда у тебя будет ребенок от… от какой-нибудь гребаной двадцатишестилетней Саффи, которая, скорее всего, не сможет позволить себе нанимать бебиситтеров, приезжающих по первому звонку, тогда… В общем, тогда тебя ждет гребаный СЮРПРИЗ!

P.S.: Если тебе обидно получать такие ругательные эсэмэски, это очень ХОРОШО, потому что мне сейчас ПЛОХО, хотя я и поехала на Гребаный Спортивный Пикник!

Тут я еще разок отвлеклась, чтобы сказать несколько льстивых слов относительно организации пикника и разных вкусностей, которые появились на одеялах, а потом – с виноватой улыбкой, дескать, ничего не поделаешь, я очень занятая деловая женщина, – снова взялась за телефон, старательно делая вид, будто решаю мировые проблемы, а не шлю всякую хрень бывшему бойфренду, который подло бросил меня, потому что я, видите ли, оказалась для него слишком старой.

Телефон у меня в руках завибрировал.

Рокстер: Вообще-то, вчера вечером я ни разу не пукнул, хотя съел карри и ПОЛОВИНУ твоего пирога!

Я: Приготовься, Рокстер – я намерена послать тебе ГИГАНТСКИЙ, ОСОБО СМРАДНЫЙ ПУК прямо из моей задницы. Так сказать, привет со спортивного пикника.

Отослав сообщение, я быстро огляделась в поисках детей. Билли носился кругами с компанией таких же, как он, сорванцов, а Мейбл и еще одна девочка ее возраста увлеченно обменивались смутно-враждебными репликами, так что я со спокойной душой вернулась к своему занятию.

Рокстер: Как ты добиваешься этой своей «особой смрадности»? Ешь пастернак?

Я: Ничего сложного. Просто я провела предыдущий вечер с ГРЕБАНЫМ ПЕРДОИДОМ!

Рокстер: Может быть, тебе будет интересно, но я только что сел в такси, громко пукнул и велел везти себя на спортплощадку твоей начальной школы.

Я: Могу себе представить. Гребаное такси небось сразу помчалось как реактивное.

– Не хотите поболеть за наших детей?

Это был – ну, разумеется! – мистер Валлакер. Он как-то неслышно, что за ним, как я заметила, водится, приблизился и теперь насмешливо посматривал сверху вниз на меня и на мой ай-фон. Я как раз пыталась встать с четверенек. После того как я долго сидела в неудобной позе, затекшие ноги меня подвели, и, выпрямляясь во весь рост, я потеряла равновесие. Тут-то и раздался возвещавший о начале состязаний выстрел стартового пистолета. В тот же миг мистер Валлакер застыл, и только его рука метнулась к бедру, словно он пытался схватить висящее там оружие. Я видела, как напряглись под его тонкой спортивной рубашкой бицепсы, как забился на щеке мускул, а взгляд стремительно обежал кусты по периметру спортивной площадки. И только когда первые бегуны с ложками и яйцами неуклюже оторвались от стартовых колодок, мистер Валлакер несколько опомнился и еще раз осмотрелся по сторонам, гадая, не заметил ли кто-нибудь, что происходит.

А что, собственно, происходит?

– С вами все в порядке, мистер Валлакер? – осведомилась я и приподняла бровь, пародируя его насмешливо-снисходительную манеру, но не особенно преуспела, поскольку все еще стояла на четвереньках.