– Она принадлежала капитану Киду, – сказал Уолтэм. – Это подарок от всех ваших друзей на Дальвадо. Вспоминайте о нас, когда будете ее носить, а если встретитесь с нашим вождем в своих странствиях, передайте, чтобы тащил свою задницу обратно. Мы еще ждем. – Уолтэм крепко обнял меня и спустился в каноэ.

– Прошу разрешения на полет над Саколой, – сказал я, поменяв свою бейсболку на новое ценное приобретение, и поднес правую руку к козырьку.

– Разрешаю, – сказал Уолтэм и тоже отдал честь.

Мы развернулись и взлетели над Уолтэмом. Я смотрел, как он машет нам рукой из своей лодки. Мы набрали высоту и полетели к вулкану. Уже появлялись утренние облака, но я отчетливо видел кратер и жителей деревни, бредущих, словно муравьи, вниз по тропинке в Хуакелле. Они остановились и помахали нам.

Мы снизились и немного покружили над взлетной полосой капитана Кида, после чего снова набрали высоту. Выглянув из окна, я увидел, что «бычий глаз» спрятали под брезентом до следующего торжества. Верховные жрецы расхаживали по мостику, и я подумал про себя: «У одной души уже есть тело, вторая пока где-то гуляет».

Ну, Талли, к тому времени, как ты дочитаешь эту эпопею до конца, я уже буду в Австралии. Не беспокойся о моей мечте привести «Летающую Жемчужину» в Гонконг. Этот город никуда не денется. А я направляюсь в Мельбурн, куда человек по имени Стэнли Сингер привез линзу «бычий глаз». Я намерен разыскать его или его семью и душу маяка Клеопатры. Похоже, тебе все-таки удастся заполучить свет в эту твою башню.

Твой человек в Тихом океане

Вилли

Когда смотришь с большого расстояния, все кажется не таким, как оно есть на самом деле. Наша планета выглядит спокойным голубым камнем, летящим в космосе, но на ее поверхности бушуют войны, мятежи и рок-концерты. Брызги в океане оказываются хвостом гигантского кашалота. Блики солнца на кургане в пустыне – древним озером. То, что ты принимаешь за крохотный коралл, оказывается 150-футовой башней маяка с коротковолновой антенной наверху. Маленькое пятнышко на голубом камне, которым кажется Кайо-Локо, – не худшее место на земле.

Музыка танго льется из моего старого «Гэлликрафтера» и эхом отдается в песчаных дюнах, и морской овес покачивается ей в такт. Голос Карлоса Гарделя доносится до меня из Эквадора, страны вулканов и Бабушки-Призрака, и я не думаю, что это совпадение. Я сижу на вершине дюны и смотрю на оживающий маяк Кайо-Локо. Кучи мусора вокруг и куча воспоминаний в голове.

Здесь, на южных Багамских островах, стоит великолепная погода, и трудно поверить, что сейчас середина зимы. С юго-востока дует нежный бриз. На небе ни облачка; оно такое чистое, что я почти различаю береговую линию острова Большой Инагуа, расположенного в тридцати милях к югу. Я смотрю на силуэт паруса, скользящий вдоль горизонта, и он напоминает мне об одном из бесчисленных приключений, случившихся со мной после того, как я покинул Белиз.

Кажется, все это было только вчера. Мы с Дайвером Пиндером стояли по колено в воде и заканчивали последнюю стену нашего моллюско-окуневого загона, который Дайвер назвал «Рыбным рынком Кайо-Локо». Дайвер – сын Соломона. Он работал гидом по отмелям и учителем на Кривом острове, но когда отец рассказал ему, чем мы занимаемся на Кайо-Локо, приехал с полной лодкой друзей и кучей инструментов. Он сказал, что его настоящее имя Соломон Пиндер III, но что это слишком путано. Так что с тех пор, как в два месяца он начал плавать под водой, мать стала звать его Дайвером. Логично, по-моему.

– Думаю, помощь тебе пригодится, – сказал Дайвер, осматривая фронт работ. – Знаешь, это был маяк моего деда.

Вот так мы подружились. С появлением Дайвера работа заспорилась. Тем временем Клеопатра и Соломон отправились на «Лукреции» в Корпус-Кристи, Техас, чтобы проверить историю об одной линзе, которую спрятали на ранчо во время Гражданской войны.

Я наконец чувствовал себя в полной безопасности: Тельма и Стилтоны далеко, и был рад-радешенек, что мог просто вкалывать в свое удовольствие, ни о чем не думая.

Мы наводили лоск на «Рыбный рынок Кайо-Локо» и уже собирались устроить обеденный перерыв, как гул радиальных двигателей и незабываемый розовый фюзеляж возвестили о прибытии на Кайо-Локо Сэмми Рэя.

Оказалось, что самого Сэмми Рэя на борту нет, но Дрейк, пилот, передал мне новости: Тельма Барстон умерла. Первой моей мыслью было, что меня наверняка подозревают в ее убийстве. Но после того, что я услышал дальше, мои страхи как ветром сдуло.

– Все обвинения с тебя сняты. – И он поведал о странной череде событий, последовавших за моим исчезновением.

После того как Стилтоны вернулись в Вайоминг с пустыми руками, Тельма окончательно тронулась. По словам Дрейка, она решила бороться за место в Конгрессе, освободившееся, когда решил уйти в отставку Зэкери Скотт Стилтон, коррумпированный дядя Уолдо и Уилтона. Как раз это расследование, предпринятое Кокоцем, дало результаты: оказалось, что Тельма регулярно предавалась изощренным садо-мазохистским забавам с литовским кинорежиссером в Майами. Больше всего ей нравилось, когда ее дружок катался на ней верхом. Всплыли видеозаписи: Тельма скачет в кожаном наряде с удилами во рту, а наездник подгоняет ее хлыстом. Сами понимаете, это чересчур для кандидата в конгрессмены. Тельма получила анонимную записку, в которой говорилось, что если она не заберет иск против меня, пленка попадет в руки репортера из «Майами Геральд». Тельма, разумеется, пришла в бешенство. Она прыгнула на свой снегоход и умчалась в горы. Парочка моих розовых фламинго еще стояла там наверху. Наверное, она решила отыграться на них и прихватила для этого с собой двустволку.

Лесничий, который нашел ее, сказал, что стрельба вызвала сход небольшой лавины. Она с грохотом скатилась с горы и превратила Тельму Барстон в эскимо. Даун получила свое наследство и, позвонив Баки на базу, сообщила, что теперь я свободный человек.

Дрейк вручил мне конверт от Сэмми Рэя. Внутри были все документы по моему делу. На каждой странице стояла большущая печать, гласившая «ДЕЛО ЗАКРЫТО». До чего же было приятно осознать, что больше я не должен скрываться от властей! И хотя теперь я мог ехать куда угодно, делать этого мне вовсе не хотелось. Кайо-Локо стал моим домом, а восстановление маяка – моей работой.

Вслед за известием о моей свободе объявились мой конь и Икс-Ней с новой версией «Барилете». Капитан Кирк любезно предоставил транспорт для лошади и ялика, а вместе с ними – моей коллекции картин, моему гардеробу (шорты, шлепанцы и пара футболок) и моему верному радиоприемнику. Новый ялик был просто изумителен – точная копия оригинала, вплоть до богов майя на носу. Икс-Ней сказал мне, что разрешил Сэмми Рэю сделать модель ялика, и Сэмми Рэй изготовил одну копию для себя и одну для меня в шлюпочной мастерской на Ки-Уэст. Мистеру Твену первое время пришлось пожить под открытым небом, пока я строил ему загон и стойло под маяком. Стоит сказать, он был только рад этому. Икс-Нею так понравился маяк, что он решил задержаться. Через полгода после того, как я впервые ступил на Кайо-Локо, дела стали налаживаться.