— Бедная Мадлен! Она очень любит вас.

— Знаю. Я пытался представить себя на ее месте. Что бы я почувствовал, если бы мне пришлось стоять и смотреть, как она по доброй воле подвергает себя смертельной опасности? Я бы, наверное, тоже бился в истерике.

— Мадлен поймет, — заверила его Александра. — Она сделает то же, что сделали вы. Поставит себя на ваше место и поймет, как это для вас важно.

— Мисс Парнелл… — Доминик серьезно посмотрел на нее. — Можно попросить вас об одном одолжении? Если вдруг что-то случится со мной, если мне суждено погибнуть, присмотрите за Мадлен вместо меня, ладно? Я, конечно, понимаю, что слишком много прошу, но мне это только сейчас в голову пришло. Видите ли, маме и Эдмунду придется со своими собственными переживаниями справляться. Но Мадлен будет во сто раз хуже. Мы же с ней близнецы. Вы поможете ей?

У Александры было такое чувство, будто она упала на дно глубокого колодца и не в силах выбраться на поверхность. Она либо вот-вот утонет, либо задохнется.

— Мадлен очень сильная, — вымученно улыбнулась она. — Если случится нечто подобное, ей никто не поможет. Ни ваша мать, ни Эдмунд, ни я. Но она сумеет выжить. Вы и сами это прекрасно знаете. Но к чему все эти разговоры о смерти? Скорее всего вы вернетесь домой настоящим героем-победителем.

Лорд Иден расцвел в улыбке.

— Честно говоря, я не ищу ни смерти, ни героизма. Мне просто хочется почувствовать себя частью армии и разделить возбуждение, грязь, опасность и усталость военной кампании. Вот и все, что мне надо, мисс Парнелл: получить шанс сделать свое дело. Но послушайте, музыка уже кончилась. Я должен привести вас в зал. Я так рад, что мы поговорили!

Девушка рассмеялась.

— Так и должно быть. Одной проблемой у вас точно меньше стало, сэр.

— Никакая вы не проблема, мисс Парнелл, — печально улыбнулся Иден. — Я был бы горд побороться за вас.

Мадлен так неистово веселилась весь вечер, что к полуночи окончательно выбилась из сил. Она смеялась, болтала и флиртовала, пока не убедилась, что все графство считает леди Мадлен Рейн легкомысленной кокеткой. Она наотрез отказалась пойти прогуляться с капитаном Форбесом, прекрасно понимая, что тот собирается сделать ей предложение. Ей было страшно. Вдруг, пребывая в подобном состоянии, она возьмет и согласится стать его женой? Улыбка не сходила с ее лица с самого обеда.

Поверить невозможно, сколько усилий и изобретательности надо приложить, чтобы избежать столкновения с двумя мужчинами! Не встречаться с ними взглядом, не подходить слишком близко, чтобы ненароком не услышать, о чем они говорят, или не сказать что-нибудь самой.

Мадлен была готова задушить Доминика. И французам работы меньше. Зачем им утруждать себя? Она сама сотрет его с лица земли. Ну почему он не может выкинуть из головы эту глупую идею крестового похода? Зачем ему обязательно нужно стать рыцарем в сверкающих доспехах? Зачем ему непременно надо время от времени превращаться в Дон Кихота? Ей вовсе не нужен смелый, отважный и мужественный брат. Да пусть он будет хоть самым трусливым в королевстве, лишь бы знать, что он в полной безопасности. Брат необходим ей!

Но он собрался уехать и сложить голову на поле боя. И ему все равно, что она чувствует и как страдает. Однако она не станет больше умолять его. Нет уж, этого удовольствия она ему не доставит, пусть даже не надеется! Она решила, что слова ему до отъезда не скажет.

До отъезда! Ее охватил ужас, стоило подумать, что через два дня его уже здесь не будет. А вдруг она никогда не увидит его снова? Все последующие месяцы, а может, даже годы, она будет сидеть и ждать от него весточки, и при этом трястись от страха, что очередное письмо принесет ей плохие вести. Интересно, как армия сообщает, что дорогой вам человек пал в бою? Она этого не знает, да и знать не желает. Девушка тряхнула головой и одарила Ховарда Кортни не в меру очаровательной улыбкой.

Мадлен проскользнула в открытые двери. У нее имелся перерыв в танцах. Ее партнером был пастор, но его срочно вызвали к больному прихожанину. Слава Богу, этот человек не имел никакого отношения к Эмберли, иначе Эдмунд непременно счел бы своим долгом тоже навестить умирающего. Никто не успел заметить, что Мадлен лишилась своего кавалера. Как хорошо сбежать на полчасика из зала, побыть одной, хоть ненадолго скинуть с себя наигранное веселье и притворную улыбку!

Не станет она гулять по террасе. Кто-нибудь непременно заметит ее. Мадлен обогнула дом и прошла мимо розария. В саду тихо и прохладно. Ни один человек не забредет так далеко от бального зала.

Как ужасно, когда человек не может с головой окунуться в веселье и насладиться праздником, а уж тем более балом Эмберли! Раньше с ней ничего подобного не случалось. Но как Мадлен ни старалась, она так и не смогла проникнуться весельем, которое прилежно изображала. И влюбиться в капитана Форбеса или какого-нибудь другого молодого человека тоже была не в состоянии, хотя стоило ей бровью повести, и любой из них был бы у ее ног. Как скучно не быть влюбленной, какая тоска не планировать заранее, сколько внимания можно отмерить своему кавалеру и когда нужно вовремя отступить и снова превратиться в неприступную леди!

Сама того не замечая, Мадлен пошла по дорожке, по которой гуляла с Джеймсом Парнеллом в день его приезда. С тех пор, кажется, уже лет сто прошло! Как же сильно она переменилась за это время! Тогда он просто не нравился ей, и все. Она не питала к нему ненависти. Впрочем, и любви тоже. Мадлен опустила руку в фонтан в том самом месте, что и он тогда. И обошла его кругом. Вот тут он и стоял, когда рассказывал ей о том, что переживает за Александру. Вот тут, на этом самом месте.

Должно быть, она несколько секунд смотрела прямо на него, прежде чем осознала, что видит его наяву. Он стоял в тени, прислонившись спиной к мраморной чаше фонтана, руки сложены на груди. И только когда он пошевелился, она наконец заметила его.

— О! — вырвалось у нее. — Что вы здесь делаете?

— Наверное, то же, что и вы. Сбежал. Хотя мне казалось, что вы слишком увлечены весельем. Неужели один из ваших кавалеров покинул вас?

— Пастор, — пояснила она. — Его вызвали к больному.

— Бедная леди Мадлен! — хмыкнул Джеймс. — Остаться без кавалера на балу у собственного брата!

— Перестаньте!

Долгое время он молчал, не двигаясь с места. Она не видела его лица и не подозревала, что творится в его душе. Ей и в голову не пришло, что можно просто развернуться и уйти, а еще лучше убежать.

— Я могу потанцевать с вами здесь, если хотите, — внезапно предложил он. — Музыку и отсюда прекрасно слышно.

Девушка покачала головой.

Они постояли еще немного, потом он выпрямился, оттолкнулся от фонтана и подошел к ней. Правой рукой обнял ее за талию, левую отвел в сторону.

Оркестр играл вальс. Нежная мелодия лилась издалека, не слишком громко, но вполне отчетливо. Одну руку Мадлен положила ему на плечо, другую вложила в его ладонь. Девушка закрыла глаза, и они закружились в танце.