— Ты нужна мне. Господи Боже мой, Алекс, ты нужна мне!

— Знаю. — Внезапно на ее губах заиграла ослепительная улыбка. — Ты женишься на мне, Эдмунд?

Он испытующе заглянул ей в глаза.

— Ты ведь знаешь, что я готов жениться на тебе в любое время, только слово скажи.

— Нет. — Александра покачала головой. — Не так. Ты не должен жениться на мне только потому, что я этого хочу. Уж лучше я стану компаньонкой какой-нибудь девяностолетней брюзги в шотландском захолустье. Правда-правда. Я хочу, чтобы ты женился на мне по своему желанию. Или не женился, если не хочешь. Но только руководствуясь своими собственными потребностями и чувствами, Эдмунд.

— Жизнь без тебя невыносима. Но я не из тех, кто кончает жизнь самоубийством. Алекс, мне хочется взять тебя на руки, отнести в свою каменную хижину и держать там до конца наших дней. Мне хочется любить и любить тебя, и забыть, что на земле существуют другие люди, которые нуждаются во мне. Ты нужна мне словно воздух. Я достаточно убедителен?

— Да.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — Разрешишь мне исполнить свою мужскую обязанность? Я знаю, ты считаешь, что наше общество несправедливо к женщинам, но мы живем в этом мире, моя дорогая. Другого мира у нас нет, и если кто-то из нас должен сделать предложение, то это буду я. Понятно?

— Да, Эдмунд.

— Вовсе не обязательно быть такой кроткой. Ты можешь спорить со мной всю оставшуюся жизнь, но в данном случае я настаиваю на исполнении своего мужского долга. Ты выйдешь за меня?

— Да, Эдмунд.

Он взял в ладони ее лицо и зарылся в волнистые волосы, поглаживая пальцами ее щеки. Несколько мгновений Александра смотрела в его серьезные глаза.

— Это правда? — взволнованно спросил он. — Ты согласилась не из жалости?

— О нет, именно поэтому я и согласилась, Эдмунд. Я думала, что все кончено, пока ты не убедил меня, что я действительно нужна тебе. Я сомневалась, считала, что ты просто добр ко мне и жаждешь защитить слабую девушку, поэтому и женишься на мне.

— Ох, Алекс. — Он покачал головой. — Даже после вчерашней ночи?

— Я сама попросила тебя об этом, — ответила она. — Вдруг ты просто хотел доставить мне удовольствие?

— Будь у тебя опыт в подобных делах, тебе бы и в голову такого не пришло. Я бы не смог сделать для тебя того, что сделал, моя дорогая, да еще так, если бы просто хотел доставить тебе удовольствие. Я занимался с тобой любовью, Алекс, любил тебя всем своим существом. И просил, умолял тебя о том же. Ты бы непременно поняла это, не будь это твой первый раз. Тебе не надо было просить меня.

— Ну что ж, — протянула она, упершись ладонью ему в грудь, и прикрыла глаза. — О, Эдмунд, мне все же не придется уезжать отсюда. Не придется покидать тебя. И смогу дать тебе что-то взамен. Я нужна тебе. Действительно нужна! Мне хочется кричать от счастья. Не могу поверить, что все это не сон. Мне не придется уезжать, Эдмунд!

Александра открыла глаза и увидела, что он широко улыбается ей.

— Придется попросить тебя удалиться от меня ярдов на сто, если ты и в самом деле собираешься кричать.

Она рассмеялась и обняла его за шею.

— О, Эдмунд, я так тебя люблю! Ты прав. Важнее любви ничего нет. Но любовь эта должна быть взаимной. Любовь, которая и дает, и принимает.

— Тебе придется научить меня последнему, — сказал граф. — Я не привык держать душу нараспашку, Алекс. Каждый раз, когда мне будет больно или тревожно, я непременно попытаюсь замкнуться в себе и справиться с проблемами в одиночку. Тебе придется научить меня не делать этого. Задачка не из легких, моя дорогая. Я так боюсь разочаровать тебя.

— Этого не случится. Теперь, когда я знаю, что нужна тебе, я ни на миг не забуду об этом и не позволю тебе забыть.

Он наклонился и поцеловал ее. Она еще крепче обняла его за шею и снова подняла голову.

— Эдмунд, мне надо кое в чем тебе признаться. Нельзя начинать помолвку с обмана, правда ведь?

Он удивленно взглянул на нее, в глазах — тревога.

— Что такое, любовь моя?

— Я солгала. Прошлой ночью я солгала тебе, потому что до смерти хотела тебя. На самом деле я не знаю, могла я зачать ребенка или нет. — Она вспыхнула и залилась краской.

Он прижался лбом к ее лбу.

— Мне придется спасти твою честь, не так ли?

— Да, Эдмунд.

— Скоро, — заверил он ее. — Очень скоро, Алекс. Надеюсь, ты сумеешь солгать не менее правдоподобно, если наш первенец появится на свет раньше, чем через девять месяцев после венчания.

— О, Эдмунд! — Она серьезно заглянула ему в глаза. — Надеюсь, что так оно и будет. Я так надеюсь на это! Правда. Более чудесного способа зачать ребенка не придумаешь.

Граф снова поцеловал ее.

— Все наши дети будут зачаты так же красиво, Алекс. Даю слово. Все сто два ребенка, — задорно улыбнулся он. — Что это ты так задрожала, любовь моя? Не забывай, что в нашей семье уже есть близнецы.

— Мне хочется рассказать об этом маме с папой. Поедем домой, Эдмунд! Пожалуйста!

— О чем рассказать? О ста двух детях? Или о первенце, который, быть может, уже зачат?

— О, Эдмунд, я серьезно! Про нашу свадьбу, конечно же. Я хочу рассказать им об этом — и твоей матери, и Мадлен, и лорду Идену, и сэру Седрику, и дяде Уильяму, и тете Виоле, и всем людям на всем белом свете. И Джеймсу.

Граф притянул Александру к себе и прижался щекой к ее макушке.

— У него будет все хорошо, Алекс. Не буду притворяться, что знаю твоего брата или понимаю его. Есть в нем что-то такое, чего не передать словами. Но в нем чувствуется внутренняя сила и желание жить, и что-то еще. Не могу объяснить, что именно, но я чувствую это. Он непременно вернется, моя милая, вернется, как только найдет себя, и у тебя еще будет шанс отплатить ему любовью за любовь.

Александра расслабилась и позволила ему накрыть свои губы поцелуем.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Ты ведь знаешь, как много он для меня значит, правда?

— Конечно. Не меньше, чем Доминик и Мадлен для меня. Сегодня последний день Доминика дома, Алекс. И мы должны сделать для него все возможное.

— Да. — Она улыбалась и протянула ему руку. — Отведи меня домой, Эдмунд.

Он взял ее за руку и крепко обхватил ее хрупкие пальчики.

— Вот так. Ты уже дома, любовь моя. И я тоже. Так вернемся же в Эмберли.