- Что за чушь?! Лёд никогда тебе не поверит! - презрительно фыркнула женщина.

- Мне, может, и не поверит, а торговцу, у которого ты купила голубку и мастеру, у которого ты лично заказала надпись для...

- Что тебе надо? - зло прошипела судья, поняв, что у её ушлого и пронырливого собеседника имеются не только подозрения, но и доказательства.

- Сущая мелочь. Я скину тебе магический номер. И всё, что от тебя требуется - это сообщить мне, где находится аппарат.

- И это всё? - недоверчиво уточнил голос.

- Если я сразу найду то, что ищу, то возможно, что на этом будет всё, - уклончиво пообещал Джесси. - А если нет. В общем, будь на связи!

Как Эдвард Марано и предполагал, Преосвященнейший Владыка с огромным энтузиазмом ухватился за идею «Его Величества» собрать Совет Посвященных для того, чтобы на нём избрать нового королевского прокурора.

Епископ Марадебулье, так вдохновился идеей, что в тот же день разработал и составил повестку дня и уже на следующее утро все члены Совета получили разосланные им приглашения.

Собрание Совета Посвященных было назначено на десять утра третьего дня.

Иначе говоря, членам Совета предоставлялось всего два дня на то, чтобы определиться с кандидатурой потенциального будущего прокурора, которую они должны были представить на рассмотрение Совета.

Так как Владыка по своей натуре вообще был человеком подозрительным, его несколько озадачило то, что Ледрих так торопится с назначением нового прокурора, но хорошенько поразмыслив, он пришёл к выводу, что Его Величество, вероятней всего, подобным образом просто выказывает ему своё якобы высочайшее доверие. А на самом деле элементарно умасливает его, так как понимает, в чьих руках теперь сила и влияние на массы!

В его руках! В руках Эрнеста Марадебулье, который властью данной ему Марой проследит за тем, чтобы в этот раз в кресле королевского прокурора оказался достойный маранец или маранка.

И, разумеется, у него была на примете более, чем достойная кандидатура на эту должность - его внучатая племянница и протеже, судья Ванесса Меттис, которую он считал истинной маранкой с незапятнанной репутацией и которая была многим ему обязана.

* * *

Вот уже третье утро подряд, с тех пор как Элизабет узнала о смерти Марано, а вслед за этим и о предательстве Кристиана, она не пробуждалась от сна, а скорее выныривала из кратковременного забытья, в которое утомленная бессонницей и одурманенная транквилизаторами она на пару-тройку часов впадала уже под самое утро.

Днём было легче: благо за время её болезни в офисе накопилась безумное количество дел, которые срочно потребовали её внимания. Однако ночью, когда она оставалась наедине со своими цепляющимися одна за другую горькими мыслями самобичевания, скорби и отчаяния, ничто не спасало её от пустоты в душе и невыносимой боли.

Нельзя сказать, что новость, сообщенная ей объявившимся вновь под утро козло -вепренком, который при этом заявил, что он Г ейл Фонтьемар - потрясла её или... хотя бы удивила. Отчасти это было потому, что что девушка так до конца и не поняла, приснился ли ей козло-вепрёнок или явился на самом деле. А отчасти потому, что в глубине души она никогда не сомневалась в том, что подозрения Марано - верны.

И всё же именно это полученное то ли во сне, то ли в бреду сообщение окончательно добило её, лишив остатков силы духа и воинственного запала. Она вдруг поняла, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на лелеяние обид и планирование мести. Кроме того, она не была готова к новым потерям. Она всё ещё пыталась научиться жить с пустотой, поселившейся в её душе в связи с потерей магии и мужчины, которого она неожиданно для себя полюбила.

Нет. Элизабет всё ещё не была готова закрыть глаза на свои подозрения. Не готова была простить и забыть. Однако ещё меньше она была готова узнать наверняка, что мужчина, которому она обязана своей жизнью и здоровьем, подставил её. И уж тем более была не готова сама стать той, кто подставляет и предаёт, как этого хотел от неё Ледрих IV.

Потому, едва наступило утро, объяснив, что она уже достаточно хорошо себя чувствует и необходимостью срочно приступить к работе, Элизабет известила Кристиана о своём решении покинуть его гостеприимный дом.

- Конфиденциальные и, как следствие, самые необходимые мне документы, плетения и коды я храню в сейфе, местонахождение которого знаю только я и открыть который могу только я сама, - объяснила она мужчине в ответ на его предложение, организовать для неё офис в его замке. - И так как я являюсь генеральным королевским подрядчиком, то, думаю, ты понимаешь, что я не имею никакого права разглашать эту информацию.

В свете подобных аргументов, Кристиану ничего не оставалось, как согласиться с ней и лично доставить её домой.

И вот уже два дня она дома. Точнее, два дня и две невыносимо долгих ночи.

Несмотря на то, что, этим утром, как и в предыдущие два, её пробуждение сопровождалось всё теми же слабостью, разбитостью и апатией, сегодня она ощущала себя иначе...

Элизабет приподняла голову с подушки. Она была уверена, что увидит соответствующее её настроению тоскливо-пасмурное серое небо и надвигающиеся на город грозовые тучи. Однако небо удивило её своей бездонностью и бескрайностью, совершенную синеву которых не нарушало ни единое облачко.

Лучи утреннего солнца, просачиваясь сквозь узоры гардин, щедро разбрасывались по комнате десятками озорных зайчиков.

Сбитая с толку явным диссонансом ощущений девушка отвела взгляд от окна и вперила вопросительный взгляд в потолок. Однако потолок традиционно не удостоил её ответом.

- Ладно, нравится, не нравится, жизнь, к сожалению, продолжается! - вздохнув, проворчала Элизабет и, откинув одеяло, спустила босые ноги на пол.

И тут же с визгом и обеими ногами вновь запрыгнула назад в постель.

Что-то или кто-то ущипнул её за лодыжку.

- Хи -хи -хи! - выкатилась из под кровати уже знакомая ей златокудрая малявка. - Не бойся! Это всего лишь я, а не ещё один то ли козлёнок, то ли вепрёнок! - «успокоила» её златовласка, устроившись рядом с хозяйкой кровати на её постели.

На шее у девочки поблескивал амулет, точная копия того, который бабушка подарила Элизабет на её пятилетие и который она потеряла при купании в озере. Она тогда несколько недель ныряла, но так и не нашла дорогое её сердцу украшение-оберег.

- Ты-ы-ы-ы? - девушка оторопело уставилась сначала на амулет, а потом и на златовласку. И тут же взмолилась. - Пожалуйста, скажи мне, что всё это сон! Дурной сон!

Скажи мне, что мне всё приснилось! И пожар. И снежная пустыня. И ты. И козло-вепрёнок. И смерть Эдварда...

- Вот, - вздохнув, протянула малышка. - Это мой дар тебе. тебе. тебе. - эхом проговорила она и исчезла, оставив после себя на подушке. амулет. - Да. Это тот самый!