– Твои обещания для меня ничего не значат, – сказал голос из пещеры. – Что, если ты возьмёшь свои слова назад? Что, если ты лжёшь?

– Тогда ты сможешь взять меня, – раздался новый голос, и вперёд вышла Гиневра.

– Я мать этого принца, – сказала она.

Тедрос остался невозмутимым – именно так предусматривалось их планом.

– Я войду в пещеру вместе с ним, – пояснила королева. – Если он откажется отдать тебе принцессу, сможешь оставить меня в заложницах.

Пещера направила на Гиневру луч света, словно проверяя, на самом ли деле она мать принца или нет.

– На что ты мне сдалась, лоханка старая, – недовольно проворчал голос. – Лучше сразу тебя грифам скормить, и дело к стороне.

– Вот именно поэтому ты и должен мне поверить, – сказал Тедрос. – Ни один нормальный сын не променяет свою мать на чью-то возлюбленную, верно? По-моему, это отличная для тебя гарантия.

Пещера замолчала, обдумывая предложение принца.

Запах горящих факелов усиливался, их дым постепенно заволакивал небо. Пещера направила свой луч в сторону дюн, взглянула на приближающиеся армии.

– Полагаю, тебе лучше не затягивать с решением, – сказал Тедрос. – Учитывая то, что здесь вскоре начнётся, твоя возлюбленная просто может не дожить до конца наших торгов.

Песок под ногами Тедроса затвердел.

– Входи, – прогремел голос.

Тедрос взял свою мать за руку и вместе с ней вошёл в пещеру. Сразу за входом они начали поёживаться – внутри оказалось холодно и сыро. Уже изнутри пещеры Тедрос в последний раз взглянул на Агату. Его принцесса выглядела растерянной и беспомощной – наверняка точно так же выглядел он сам, когда она брала всё в свои руки и начинала действовать и принимать решения вместо него.

Взмыла вверх песчаная волна и наглухо закупорила вход в пещеру.

После этого Тедрос с матерью остались здесь одни.

«Пять минут. У нас всего пять минут», – подумал Тедрос.

Ровно столько времени Агата и все остальные будут оставаться в относительной безопасности, не больше.

Гиневра споткнулась, схватила Тедроса за руку.

– Осторожно, – предупредила она. – Здесь ступенька.

Тедрос зажёг свой палец, посветил.

– Да здесь полно́ ступенек, – сказал он.

Вниз, в темноту уходила кривая винтовая лестница, сложенная, естественно, всё из того же песка, и конца её не было видно. Принц поставил свою ногу на первую ступеньку, и песок начал осыпаться под его сапогом. С каждым шагом идти становилось всё труднее, было такое ощущение, что шагаешь босиком по покрытому острой галькой морскому берегу. Гиневра споткнулась раз, другой…

– Как ты? – спросил Тедрос.

– Нормально, – ответила она. – Иди вперёд, внизу встретимся.

Тедрос молча обнял мать и повёл её с собой.

Ему было странно чувствовать себя вместе с ней. Когда в трактире они вырабатывали свой план, Тедросу казалось вполне логичным, чтобы в пещеру вместе с ним пошла именно Гиневра. Если бы на её месте оказалась Агата, она шагу бы ему сделать не дала со своими расспросами да советами. Софи? Нет, этот выбор оказался бы ещё хуже. Да и с любым другим принцу было бы несподручнее сюда идти, чем с матерью, несмотря даже на то, что последние десять лет он считал её вероломной ведьмой. Но сейчас, когда они остались вдвоём, между ними возникла какая-то непонятная напряжённость. Нет, это не было гневом или обидой. Эти чувства давно уже покинули сердце Тедроса, он простил своей матери все грехи и постарался забыть о них. Самым точным словом, которое могло бы описать то состояние, в котором они находились сейчас, было бы «пустота». Словно Тедрос и Гиневра были случайными спутниками, которых совершенно ничто не связывает.

Вскоре в свете идущего из пальца Тедроса луча на ступенях что-то блеснуло. Золотая монета. Посветив вниз, он увидел, почему ступени – чем дальше, тем больше – становятся неровными, бугристыми. Сокровища. Зарывшиеся в песок сокровища. Шлифованные алмазы, сверкающие золотые кольца, несколько царских корон, и снова золото, золото, золото… Таких сокровищ Тедросу видеть ещё не доводилось. Наполовину утонувшие в слое песка монеты и ожерелья, кубки и талисманы смотрели на него. На секунду Тедрос растерялся, а затем…

Затем он увидел черепа.

Десятки, десятки черепов свисали над лестницей на туго сплетённых из песка верёвках. Некоторые черепа висели вместе со своим скелетом, другие были отрублены – кто по шею, кто по грудь. Жуткая картина, страшное предупреждение. Очевидно, эти черепа и кости принадлежали незадачливым охотникам за удачей, не сумевшим выбраться из пещеры и бросившим здесь выпрошенные у волшебной лампы богатства. А заодно потерявшим и свою голову.

– Они допустили ошибку, – нервно поёжилась Гиневра.

«Ошибку? Какую ошибку? – подумал Тедрос. – Всё же довольно просто. Это Пещера желаний. Приходишь, загадываешь три желания, забираешь, что тебе положено, и уходишь. Разве не так?»

Но как всегда, когда имеешь дело с магией, следует ждать подвоха.

Дальше они двинулись быстрее. Тедрос перестал освещать останки давно истлевших искателей счастья и направил свой луч вниз, на заваленные сокровищами ступени. Так они добрались до самого низа и оказались в чём-то вроде вырытого в песке подвала. Учитывая развешенные по пути сюда скелеты и помня о магической силе прославленной лампы, Тедрос ожидал встретить на подходе к ней какие-то препятствия. Или как минимум необходимость пройти тест какой-нибудь…

Но нет. Волшебная лампа просто лежала на песчаном полу – тусклая, медная, слегка помятая и поцарапанная. Мимо такой сто раз пройдёшь и внимания на неё не обратишь. Кроме лампы, в подвале не было ничего, лишь прислонённое к одной из стен грязное треснувшее зеркало.

В руки Тедрос лампу брать не спешил, сначала рассмотрел её хорошенько. Носик лампы торчал из песка словно задранный хобот слона.

– Так себе на вид, верно? – сказал принц.

Сверху донёсся приглушённый стук копыт.

– Поторопись, Тедрос, – сказала мать.

Тедрос поднял лампу, стёр ладонью песок с её стенок.

Ничего не произошло.

«Но разве не именно это я должен делать – лампу тереть?» – подумал Тедрос и ещё сильнее стал натирать её о свой локоть, о грудь, одной ладонью, обеими…

Внезапно лампа налилась красным огнём, обожгла пальцы, и Тедрос, вскрикнув, выронил её на песок. На стенке лампы показалось искривлённое отражение двух жёлтых глаз, с ненавистью взглянувших на принца. Из горлышка лампы пополз красный дым, сгустился над головами Тедроса и его матери, и из него соткалась фигура джинна. От пояса до шеи – человек, голова тигриная, глаза тоже тигриные, горящие, те самые, что Тедрос видел в отражении на стенке лампы. Сейчас они смотрели на принца и Гиневру. Вообще-то, джинны в сказках обычно бывают добрыми, дружелюбными, крепкими телом, но нежными сердцем. Этот джинн, очевидно, был исключением.