– Такова моя позиция. О своей можешь думать, если хочешь, а если нет – нет. А пока ты, как обычно, не начал спорить или язвить… Я знаю, как вытащить отсюда Иону.

План Тревиса был незатейливым, но непредсказуемым.

Во-первых, как следовало из случаев самосуда среди полумертвых, этот песчаный мирок был ограничен и переполнен, что говорило об одной очевидной вещи: у него есть пределы.

Во-вторых, Последний Путь. Все точно знают, какой у этой реки конец, но никто не знает, какое у нее начало.

– Если река уносит всех в мир мертвых, где они отвечают за совершенное в жизни, – объяснял Тревис, рисуя на песке волнообразную линию и крестик на ее конце, – то это значит, что она берет начало в мире живых. – Он нарисовал круг на противоположном конце.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовалась Иона.

– Я был в реке, – Тревис перевел взгляд на обрыв. – Энергия этой воды невероятна. Я слышал чужие голоса и пришел к выводу, что она прямо сейчас уносит души из мира живых.

Кален сглотнул. Он не мог вспомнить ни единого голоса или ощущения присутствия в реке кого-то еще.

– Здесь мы возвращаемся к первому пункту, – Тревис ткнул в круг на конце линии. – Этот мир ограничен, и где-то должен быть вход в него.

– У конца всегда есть начало, – задумчиво пробормотала Иона, поднимаясь с земли. – К слову, почему у вас, парни, нет домов?

Кален давно чувствовал себя глупой обузой не только в этом разговоре, но и во всей миссии, и для придания себе важности опередил Тревиса с ответом:

– Мы умерли искусственно. Временно. Мы вернемся, когда Ариан откопает нас. К тому же мы здесь благодаря одной ведьме…

– Стой, – Красс с подозрением сузила глаза. – Это не та ведьма, о которой в нашем городе ходили слухи? Заточение в дереве…

– Да, она. Я понял, что без нее сюда не попасть. Она мертвая и в то же время – нет.

– Но ведь она не помогла вам просто так?

Иона оглянулась на Тревиса, словно чувствовала, что не дождется объяснений от брата, судя по его смущенному взгляду. Но тот лишь пожал плечами. Он и сам не до конца знал об условиях сделки.

Жертву Калена можно было бы счесть благородной, но отчего-то он стыдился в ней признаваться.

– В общем, – он хлопнул себя по коленям, сидя на земле, – она будет забирать каждый день до конца моей жизни ровно половину времени и делать все, что ей вздумается.

Глаза Ионы расширились, а рот открылся от удивления.

– В тебе до конца жизни будет жить какая-то женщина? – уточнила она почти шепотом.

Кален мог лишь стыдливо опустить голову. Он ожидал благодарностей, слов любви, но вместо этого Иона обратилась к теме, о которой он не задумался, прежде чем заключать такую сделку:

– Погоди-ка секунду… Если я правильно поняла, то эта ведьма, которая, очевидно, убила не одного человека, обладала скверным характером и более тысячи лет, простите, не имела ни с кем серьезных отношений, будет каждый день забирать у тебя двенадцать часов твоего времени и делать то, о чем ты потом не вспомнишь?

Теперь, когда сестра прояснила ситуацию своим рассудительным тоном, у Калена с глаз спала пелена героизма и чувства привязанности к Ионе, и он взглянул на сделку под другим углом.

Хоулмз ответил почти уверенно:

– Да, именно так. А что?

– Да ничего, – девушка всплеснула руками. – Просто не удивляйся, если в шестнадцать лет к тебе подойдет какая-нибудь девушка на улице, помашет перед тобой тестом на беременность и объявит, что ты станешь отцом. А ты даже не вспомнишь, как это произошло.

По телу Калена пробежал холодок. Масло в огонь подлил Тревис, хихикавший в кулак:

– А если прямо на улице тебе помашет парень и закричит: «Ну что, милый, встретимся сегодня в полночь, как и обычно?»

– Я понял вашу мысль! – Кален не выдерживал ни стыда, ни злости из-за собственной неосмотрительности. – Но этому не бывать, потому что меня не привлекают отношения. То есть… нет…

– Желания? Влечения? – От помощи Тревиса ему стало неловко так, как никогда в жизни. Он ненавидел разговоры на взрослые темы, а обсуждение их в мире полумертвых придавало всему особую остроту.

– О чем мы вообще болтаем в такой момент? – Кален встал с колен и отряхнул джинсы. – Нам нужно выбираться отсюда. Совсем забыли о главном.

– Мы, вообще-то, обсуждаем твое будущее, – напомнил Тревис. – А ты строишь из себя невинную девицу, словно никогда не слышал о…

– Да словно тебя интересует мое будущее! Ах, точно, ты же сам мне его расписал.

– Та-а-ак! – Иона встала между парнями. – Вы опять за свое.

Наконец до Калена дошла глупость его слов. Может, прямо сейчас Ариан подходит к их могилам, чтобы откопать, а он тратит время на бессмысленную, пустую болтовню.

– Слушай, – Иона взяла его за руки, – спасибо тебе за то, что ты сделал ради меня. Я бы, конечно, тоже пошла на это, но… тяжело, наверное, будет делить тело с другим человеком.

– Ведьмой, если быть точнее.

– Обещаю, что, когда она будет пробуждаться, я буду рядом, чтобы не дать ей натворить глупостей.

Кален и сам собирался попросить Иону об этом. Сразу после того, как понял, что может неожиданно стать отцом в шестнадцать. Не о такой жизни он мечтал.

Он кивнул и сжал ее руку:

– Я уверен, что туман, в котором мы сначала блуждали, – начало этого мира. Оттуда идет течение. А значит, нам сейчас налево.

Тревис одобрил его предложение:

– Идем вдоль реки против течения. Когда дойдем до тумана, нужно будет взяться за руки.

Иона подняла руку, словно вызывалась к доске.

– Я буду между вами, если вы не против.

Парням не нужно было спорить или выносить ее желание на обсуждение, чтобы понять, почему она так делала.

Путь обещал быть долгим, и все, о чем молились ребята, – успеть до того, как их потревожит Ариан. Иначе придется начинать сначала.

Рука, протянутая Тревисом, тонула в тумане. Он возглавил небольшую процессию, следовавшую в неизвестность. Шум быстрой реки напоминал ребятам об их цели. Один неверный шаг, и они все рискуют стать нежеланными пассажирами Последнего Пути.

Кален сжал руку Ионы. Он видел ее плечо и часть затылка. Юноша трепетал от мысли о возвращении в мир живых вместе с ней, от предвкушения того момента, когда она раскроет свою маленькую тайну, откуда и как давно узнала об их родстве. Впервые Хоулмзу так хотелось принять правду.

А к слову, если он все-таки примкнет к семье Красс, придется ли ему менять фамилию? Пока идея представлялась невообразимой и бредовой.