Корзухин откинулся на спинку стула.

– Что еще вам наплела эта сумасшедшая?

– Так это ваш ребенок?

– Нет никакого ребенка и быть не может. В шестнадцатьлет Инна сделала аборт. Последствия оказались плачевными. Ее слова о ребенке неболее чем фантазии. Так что еще она вам наболтала?

– Вы были ее любовником. Последнее время, скорее всего,без всякой охоты, ведь у вас появилась другая игрушка. Инна об этомдогадывалась, а когда ваша жена в разговоре с ней упомянула о странномповедении Вики, ее догадки переросли в убежденность. Она приехала сюда,встретилась с вашей женой и открыла ей глаза на то, что происходит. В этомпричина странного поведения вашей жены в вечер ее гибели. Возможно, про своюбеременность Инна мне действительно соврала. Ей надо было как-то объяснить,зачем она сюда приезжала. Вику вы отправили к Фельцману после того, как я с нейвстретилась. Она ребенок, и у вас не было уверенности, что она не проговорится.Вот вы и заперли ее в четырех стенах. Она хотела увидеться с вами, исписывалатетрадь признаниями в любви, а потом погибла. Может быть, вы всерьезпереживали, хотя… хотя для вас все сложилось на редкость удачно. Будь Викажива, вы сейчас сидели бы не здесь, а…

Корзухин опять улыбнулся.

– Это вы верно подметили, будь она жива… но ее нет.Слова Инны не более чем выдумки истерички, склонной к суициду. Да она и нерискнет их повторить. Я ее предупредил: одно слово, и она может забыть о моемсуществовании. Поверьте, это подействует.

– Вы пообещали ей, что она будет жить с вами?

– Я не даю обещаний, которые не собираюсьвыполнять, – засмеялся он. – Можно вопрос? Вы изрядно покопались вмоей личной жизни, надеюсь, не без удовольствия. Господину Кондратьеву вы ужедокладывали о своих успехах?

– Разумеется.

– Его они порадовали?

– Этот вопрос вам лучше задать ему.

– Непременно. Непременно, Ольга Сергеевна. Только вотсдается мне, вы зря потратили время. Вашему Деду плевать, с кем я сплю. Он ведьи сам не без греха. Сколько вам было, когда он впервые вас трахнул? Двенадцать,четырнадцать? Неужто совершеннолетия дождался? Очень сомневаюсь.

– Давайте отвлечемся от этой темы, – предложилая. – Тем более что у меня тоже есть к вам несколько вопросов.

– С удовольствием отвечу, если смогу.

– Помните, я спрашивала вас о некоем Арапченко. Онкогда-то работал в вашей фирме?

– Как же, как же, припоминаю наш разговор. И чтоАрапченко?

– Он убил вашу жену пятнадцать лет назад.

– И вы сможете это доказать? – искренне удивилсяКорзухин. – Правда, сможете? Кажется, вы говорили, что Арапченко погиб?Или я что-то путаю?

– Нет, не путаете. Вы знаете это наверняка, ведь самиего и убили.

– Прелестно. И это вы сможете доказать? Что же вымолчите, Ольга Сергеевна?

– Прикидываю, смогу или нет. Надеюсь, что смогу.

– Зря.

– Так его убил кто-то из людей вашего друга Грузнева? Атеперь, когда и он погиб… концы в воду?

Корзухин засмеялся.

– Вы все-таки попытайтесь, вдруг получится.

– Получится, – кивнула я. – Если бы вывсерьез считали себя неуязвимым, вряд ли связались бы с киллером.

– Что-то я не пойму, о чем вы? – насторожился он.

– Мой интерес к Арапченко вас напугал. И вы надумалиизбавиться от меня и моего назойливого внимания, но обратиться за помощью кГрузневу не решились. Он при всем желании не мог выполнить вашу просьбу, раз янужна ему живой для осуществления собственных замыслов. И вы нашли убийцу поИнтернету. Только парень оказался редким неумехой. Вы, наверное, успелидогадаться об этом, раз я сижу перед вами.

– Как интересно вы рассказываете. Ну, если парень уже вмилиции дает показания, может, у вас что и выйдет. Правда, и в этом случаеочень сомневаюсь. – Он опять широко улыбнулся, перегнулся ко мне черезстол и сказал: – Ничего ты не докажешь. Ничего. Ах, как глазки-то у насблестят. Не любишь проигрывать? Понимаю. Я тоже не люблю. Но на сей раз тебепридется это проглотить. Знаешь, чего бы мне сейчас очень хотелось? Трахнутьтебя прямо здесь. Было бы забавно посмотреть, как ты станешь вертеть задницей,визжа и поскуливая.

– Ты бы о своей заднице подумал, – вздохнулая. – Нелегко ей придется, когда ты окажешься на нарах.

– И не мечтай. Единственное, что ты можешь, это грозитьмне в полном бессилии. А знаешь, я бы на тебе женился. Ага. Жаль, у тебя нетдочки подходящего возраста. – Он весело засмеялся, глядя на меня, потомпокачал головой.

– Пожалуй, нам пора прощаться, – сказала я. –Терпение у меня на исходе, как бы до рукоприкладства не дошло. Потом жаловатьсяпобежишь… Я тебя, мразь, все равно достану, – сорвалась я, хоть и знала:лучшее, что могу сейчас сделать, это встать и уйти. – Можешь быть уверен,я с тебя глаз не спущу. Ты сядешь, даже если мне придется угробить на это нескольколет своей жизни.

– Еще одна дурацкая угроза, – хохотнул он. –Да кто тебе позволит? Единственное, что ты можешь, распустить язык. Ну и что?Плевать я хотел на сплетни. Да и кто тебе поверит? А знаешь, что я сделаю? Уедув другой город и женюсь на какой-нибудь училке. Я даже прикидываться не стану,зачем? Да они сами начнут мне своих дочурок в постель подкладывать, чтоб толькожрать досыта. Все это быдло…

Я вздохнула, поднялась и заехала ему в нос, изо всей силы.Он дернулся и затих, потом схватил салфетку и приложил к разбитому носу,запрокинув голову.

– Найди себе нору поглубже, – посоветовала я, взявсумку. – Только я и там тебя достану.

– Что ты из себя корчишь, подстилка бандитская? –прошипел он. – В праведницы лезешь? Твой Дед обыкновенная сволочь, а твойЛукьянов? Мразь, просто мразь, а ты ему ноги лизала. А теперь…