– Я вернусь через несколько минут. Надеюсь, ты не уйдешь, дождешься меня?

– Думаю, да, – ответила Аннабель и улыбнулась. – Я просто не знаю дороги отсюда.

Ройс фыркнул и повел коня прочь, исчезнув из виду за нагромождением камней и густыми зарослями кустарника. Аннабель села на землю и принялась есть ягоды.

Стайка бабочек кружилась над берегом ручья. Одна из них порхала меж оранжевыми лепестками, собирая нектар. Аннабель наблюдала за бабочкой, необыкновенно красивой, с черными, похожими на глаза пятнами на хрупких крылышках. Казалось, бабочка растворялась в лепестках цветов. Аннабель ощущала себя такой же легкой и свободной, как эта прекрасная бабочка. И такой же хрупкой.

Ройс все не возвращался. Аннабель растянулась на земле, подложив руки под голову, и смотрела в бездонное голубое небо. Лучи солнца падали на лицо, и она закрыла глаза, мечтая о том, чтобы мир и спокойствие были явью, а война – дурным сном. Услышав шаги Ройса, Аннабель с неохотой поднялась.

– Что ты делаешь? – спросила она, увидев, что Ройс обвязывает ее талию одним концом веревки, а другим – свою.

– У тебя есть привычка идти туда, куда вздумается, а мне, черт возьми, очень не хочется лазать по пещерам в поисках своей пропавшей жены.

Аннабель не смогла удержаться от смеха. Ройс взял ее за руку и повел в кромешную тьму.

Казалось, они шли вниз по склону, далеко в глубь земли. Здесь было холодно и пахло сыростью. Аннабель хотелось кричать от страха.

– С тобой все в порядке? – Ройс остановился, и по движению воздуха Аннабель поняла, что он повернулся, и почувствовала его руки на своих плечах. – Что случилось, Аннабель?

– Я… я…

Она никак не могла выразить свою мысль. В голове гудело. Девушку била дрожь. Даже зубы стучали.

– Энни! Что случилось?

– Не знаю.

Ройс крепко прижал ее к себе. Аннабель даже услышала мерный стук его сердца.

Аннабель прерывисто вздохнула.

– Я как будто умираю… святые небеса. Ройс!

– Мы уже пришли, дорогая. Не бойся. Я рядом.

Ройс взял жену за руку и повел дальше по подземному коридору. Неожиданно стало светлее, и Аннабель отчетливо увидела силуэт мужа. Она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Ройс обернулся и пристально посмотрел на жену.

– Энни, – окликнул он ее.

Аннабель вспомнила, что уже была здесь однажды, пусть даже в лихорадочном сне, вспомнила темноту и появившуюся в круге яркого света маму.

– Нет! – Аннабель попыталась высвободить руку. – Пожалуйста, Ройс, – попросила она, не в силах скрыть своих ощущений.

– Я плакал еще один раз, – печально произнес Ройс. – Аннабель, ты действительно умерла от той раны. Инфекция и пневмония сделали свое дело. Ты перестала дышать, и я не знаю, как долго это продолжалось. Я сидел рядом с тобой, не в силах помочь. А ты умерла, пытаясь спасти мою никчемную шкуру. И я это знал. Я хотел умереть, потому что не знал, как буду жить без тебя.

Аннабель это чувство было знакомо, она испытывала его каждый раз, когда он отправлялся на войну.

– Я знаю, – прошептала Аннабель.

Она наконец поняла, что именно хотел сказать Ройс. Умереть можно и в мирное время. Ведь и она могла уйти в мир иной и оставить его страдать в одиночестве.

– Я действительно готов умереть за тебя, но это не смелость, родная. Смелостью было бы жить без тебя, – сказал Ройс, беря девушку за руку, и они пошли дальше.

Ройс зажег еловые факелы, воткнутые в расселины в стенах, и огонь запылал, отражаясь в каменных образованиях, которые казались застывшими каплями, свисающими с пещеристого потолка. Они переливались всеми цветами радуги, начиная с драгоценных оттенков рубина, изумруда и топаза и кончая золотыми и серебряными огоньками, мерцающими в мягком свете.

Ройс привлек жену к себе.

– Красиво, не правда ли? – спросил он.

Аннабель не могла оторвать глаз от открывшейся ее взору картины.

– В моем доме много красивого…

Ройс говорил так тихо, что Аннабель с трудом различала слова. Она залюбовалась его красивым лицом с высокими скулами, блестящими черными волосами. Аннабель погладила их, потом прижала ладонь к его щеке.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Ройс?

– Мне не за что тебя прощать. Ты моя жена, и я люблю тебя.

Сердце Аннабель замерло.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что люблю тебя, милая Энни. И всегда буду любить.

– Есть еще кое-что, любимая. Хватит ли у тебя храбрости пройти немного дальше?

– А ты будешь держать меня за руку?

Ройс усмехнулся:

– Я даже могу тебя туда отнести.

Аннабель не хотела выглядеть в его глазах трусихой и сказала:

– В этом нет необходимости.

На этот раз коридор оказался короче, по обеим сторонам горели факелы. Они вошли в пещеру, и у Аннабель захватило дух. Ничего подобного она не могла себе вообразить.

Посреди пещеры находилось озеро, такое тихое и прозрачное, что казалось, будто замки из драгоценных камней поднимаются из самых его глубин. Однако это было всего лишь отражение окаменевших сталактитов, свисающих со сводчатого потолка.

Ройс обогнул озеро. Пламя факелов отражалось в мокрых камнях, когда он повел Аннабель по выдолбленным водой ступенькам к широкой площадке. На этот раз девушка рассмеялась.

– Неудивительно, что ты отсутствовал так долго, – сказала она. – Ты был занят.

В дальнем углу площадки, у самой стены грота стояла кровать, пахнущая хвоей, а перед кроватью Ройс устроил импровизированную скатерть-самобранку. Здесь были свежие ягоды ежевики, каравай хлеба, соленая свинина и несколько маленьких кексов, которые Аннабель испекла для бойцов перед их последним походом. В центре этого стола стояли фляжка и две оловянных кружки.

– Еще до того как ты стала моей, – начал Ройс, – я частенько приходил сюда и думал о тебе, мечтал о том, чтобы привести тебя сюда и любить тебя здесь.

У Аннабель перехватило дыхание. Он никогда не говорил о тех годах, что они провели в разлуке, и ей даже в голову не приходило, что он когда-либо думал о ней. Ройс налил в кружки какой-то напиток.

– Я не знала об этом, – сказала Аннабель, когда Ройс протянул ей кружку.

– Потому что я не хотел, чтобы ты об этом знала. – В уголках его рта образовались складки. – Я боялся любить тебя, боялся, что я не тот мужчина, которого ты заслуживаешь, что ты разлюбишь меня.

– Что же заставило тебя передумать?

Ройс усмехнулся: