Так, Маруся, отставить ненужные размышлизмы! Рано об этом думать. Ра-но.

Интересно, Рус сегодня сильно занят? Так хочется взять детвору и завеяться куда-нибудь. Мысли плавно свернули к моему личному центру вселенной.

Руслан. Рус. Мой муж, мой любимый. С того дня, как я ответила ему «да», прошло уже несколько лет, но я ни разу не пожалела о том, что согласилась стать его женой.

Если бы не он… Только с ним я узнала, что такое настоящая любовь и счастье. И родила наших детей. И прикоснулась к удивительному миру оборотней.

Волки.

Они приняли меня. Позволили узнать свои тайны. Одарили своей дружбой. И готовы защищать мою семью до последней капли крови. Даже несмотря на то, что я человек.

Уже позже, когда познакомилась с жизнью оборотней ближе, я поняла, что такое поведение для них нетипично. Обычно они долго присматриваются к чужакам и не спешат предлагать свою дружбу.

Почему ко мне отнеслись так хорошо? Наверное, благодаря моей беременности. Все-таки дети для оборотней – настоящая ценность. А может быть, из уважения к Руслану. Не знаю. В некоторых тонкостях их внутренних законов я до сих пор еще не смогла до конца разобраться.

Хотя, вообще, устройство жизни оборотных достаточно простое и понятное. Ничего сложного. Все четко и ясно.

Вся страна поделена на зоны влияния. В каждой – свой клан и свой глава. Сейчас границы кланов закреплены в совместных соглашениях, и никто их не нарушает. А вот в девяностые, когда Россию лихорадило от бесконечных бандитских разборок, оборотни тоже не остались в стороне от негласной войны.

Кланы сражались за лучшие земли, убирали конкурентов и присваивали себе новые территории, внедрялись в силовые структуры, в политику, в бизнес.

Рус не любит вспоминать то время.

– Слишком много крови, Мари, – морщится он, в ответ на мои расспросы. – Хорошо, что это безумие наконец-то закончилось.

Да. Сейчас оборотные живут в мире.

Многие вышли из тени. Альфы некоторых влиятельных кланов стали известными политиками и бизнесменами. Елецкий, кстати, из их числа.

Между прочим, Богдан сдержал свое слово. Он больше не беспокоит нас с Русланом. Правда, когда родился Александр, мне в клинику доставили огромный букет белых роз. От Елецкого. С пожеланием счастья новорожденному и его маме. Этакий фей-крестный. А на рождение дочек мне перепали нежно-розовые орхидеи.

Рус сделал вид, что ничего не заметил, но уже к вечеру шикарный букет исчез из моей палаты. Ревни-и-ивец. И собственник. Мой собственник. Впрочем, цветов в палате и без того хватало.

О чем я? Ах, да, оборотни.

В каждом клане свой подход к жизни. Оборотни Руса почти ничем не отличаются от людей. Они не позволяют звериным инстинктам брать над собой верх. Так же, как и все, работают, спокойно вращаются в обществе, не отказывают себе в дружбе с простыми людьми.

Если не знать, никогда и не поймешь, что они иные.

Наш поселок – один из пятнадцати, принадлежащих клану. В каждом – свой лицей, больница, магазины. В нашем еще и музыкальная школа несколько лет назад появилась. Ага. И я в ней начальствую. Можно сказать, сделала головокружительную карьеру.

Кстати, со своими коллегами по прежней работе я до сих пор общаюсь.

Лелька вон постоянно к нам мотается. У нее тут роман завязался с нашим Генкой. Может, и поженятся, если Геннадий ее уломает. А конкурс тот, к которому я когда-то готовила своих ребят, они таки выиграли. Прославились на всю область. Не подвели. С Региной Петровной тоже изредка вижусь, когда бываю в родном городе. Она жалуется мне на свою новую невестку и расхваливает внучку. Да, Федор женился, не знаю, счастлив ли или нет, но его дочке уже пять лет, и она похожа на отца и внешностью, и характером.

Мысли легко перескакивают с одного события на другое, воскрешая в моей памяти одновременно близкое и далекое прошлое.

Что сказать? Жизнь среди оборотней оказалась совсем не такой, какой она представлялась моему богатому воображению и наследственной паранойе.

Люди-волки такие же, как и мы. Так же живут, любят и ненавидят, женятся и рожают детей, старятся и умирают. Правда, живут намного дольше обычных людей.

Между прочим, если верить Русу, меня тоже ждет долгая жизнь. Пока я с ним, преклонный возраст мне не страшен. Не знаю подробностей, но, похоже, бабушкина наследственность и тут постаралась.

А во всем остальном… Оборотни настолько привыкли скрывать свою суть, что, иногда, я совершенно забываю об их звериной ипостаси.

И лишь дважды в год – весной и осенью, во время Большого Гона, когда они выпускают свою сущность на свободу, – я каждый раз с волнением наблюдаю за великолепными животными, и понимаю, что скрывается внутри моих, таких обычных на вид друзей и соседей.

Незабываемое зрелище.

Волки. Сильные и прекрасные. Как в том моем давнем сне. И песни у них такие же. Я понимаю, о чем они поют. И любуюсь самым крупным и красивым из них. Моим альфой.

Катя завозилась, устраиваясь удобнее.

Я невольно улыбнулась.

Моя девочка. Маленькая, но очень храбрая. Обернувшаяся всего через несколько дней после рождения.

До сих пор помню свой восторг и одновременную растерянность, при виде крошечного серого комочка, копошащегося рядом со спокойно спящей Ксюшей.

Словно почувствовав мои мысли, Катюшка поднырнула мне под руку и потерлась об нее щекой.

Ксюха, заметив маневр сестры, ткнулась в бок с другой стороны и притихла. Двойняшки. Такие похожие внешне и такие разные по характеру.

Ксения, в отличие от сестры, более рассудительная и спокойная. Надежный тыл и твердая опора для взбалмошной Кати. Уверенная, основательная, неторопливая. Она даже перекидываться научилась только в три года. Зато, сделала это осознанно. С достоинством, как сказал Рус.

Ну, ему, конечно, виднее. Он же у наших детей главный «тренер» по обороту.

Но я отвлеклась.

Волки – они удивительные. И очень разные.

Таких кланов, как наш, много. Правда, есть и другие. Те, которые придерживаются старых традиций и живут в глуши, прячась от людей и не признавая благ цивилизации. Их мало. Они называют себя традиционалистами и не общаются с нами, «модернистами».

Ну да и ладно. Главное, что в сообществе оборотней сейчас царит мир. И я очень надеюсь, что ничего не изменится, и наши с Русом дети никогда не узнают ужасов межклановых войн.

– Мам, ты спишь? – тихий шепот Ксюшки проникает в мои сумбурные воспоминания.

– Нет, Ксень, не сплю.

– А о чем ты думаешь? – не отстает дочь.

– Да так. Вспоминаю, как папа впервые привез меня в клан.

– Мамочка, ласкажи, – умильно заглядывая мне в глаза, просит Катя. В отличие от сестры, она никак не может справиться с коварной буквой р. Правда, малышку это не особо расстраивает. Похоже, она унаследовала не только прабабушкины гены, но и мой здоровый пофигизм.