– Отправляйтесь, барон, к своим людям, – распорядился Рагнарсон и тут же, обращаясь к командиру отряда разведчиков из числа Марена Димура, прокричал: – Септьен! Шевелитесь! Если мимо твоих ребят хоть муха пролетит, я сниму с тебя скальп.

Разведчики погнали лошадей галопом, чтобы оседлать дорогу на Тройес. Они должны были задерживать всех, кто попытается бежать после удара легкой кавалерии.

Рагнарсон пришпорил лошадь и поскакал в голову колонны. Обогнув холм, он оглядел равнину, на которой должны были находиться руины.

– Что за дьявол?

Руин на месте не оказалось. Во всяком случае, там не осталось ничего такого, что шло бы в какое-либо сравнение с тем, что он видел, находясь здесь в последний раз. Торговая фактория в то время являла собой целый город жалких лачуг – город дикий и весьма живописный. Теперь же здесь не осталось ничего, кроме строгих геометрических линий. Взору Рагнарсона открылось поселение, в котором лишь несколько строений не напоминали казармы. Барачный город окружала невысокая оборонительная стена, сложенная, судя по её виду, из камней древних руин Гог-Алана.

– Что же, в этом есть смысл, – пробормотал Браги. – Использование подручных материалов. А купцам, после того как закрылись торговые пути, здесь нечего было делать.

Рагнарсон жестом привлек к себе внимание трубача, кивком головы приказал дать сигнал к общей атаке и поскакал в направлении поселения. Он был уверен, что все казармы брошены. Выходит, что вся энергия растрачена впустую. Впрочем, это не совсем так. Наступление пойдет на пользу солдатам. Оно приучит их к решительным действиям, когда для таких действий придет время.

Легкая кавалерия была уже у самых казарм и начала охватывать их с флангов, как вдруг из-за гражданских строений справа вынырнул одинокий всадник и, нахлестывая своего скакуна плеткой, галопом помчался в пустыню. Отряд кавалеристов бросился за ним следом. Рагнарсон сделал то же самое. А ускакавший довольно далеко Септьен, заметив беглеца, приказал своим разведчикам развернуться.

Всадник начал метаться, но, увидев, что все пути спасения перекрыты, натянул поводья и остановился. Через несколько мгновений он уже был окружен со всех сторон.

Браги, сдержав свою лошадь, внимательно посмотрел на беглеца и сказал:

– Он – из Тройеса. Умеет здесь кто-нибудь говорить на их языке?

Большинство кавелинцев владели несколькими языками, но это, как правило, были лишь те языки, которые имели хождение в самом королевстве. Многие говорили и на наречиях стран, регулярно торговавших с Кавелином. Тройес был одним из самых значительных торговых партнеров королевства.

– Я говорю, сир, – сказал один солдат, а второй ограничился тем, что молча поднял руку.

– Задайте ему вопросы, – распорядился Браги. – Постарайтесь узнать то, что нас интересует.

Солдаты спросили, когда ушел легион, почему исчезли все мирные жители и с какой целью неудачливый беглец остался один в поселении. Они приказали ему описать окружающую территорию и потребовали сказать, что может ждать армию на пути от Гог-Алана до Тройеса. Браги время от времени подсказывал им дополнительные вопросы.

Пленник сказал, что его оставили для наблюдения за горным проходом. Насколько ему известно, военных отрядов между Гог-Аланом и Тройесом нет.

– Дела пошли очень плохо, – продолжал он. – У Эль Мюрида есть новый военачальник, который, как говорят старики, даже лучше, чем когда-то был Бич Божий. Я знаю, что мы проиграли пару крупных сражений. И сейчас все силы, которые удалось собрать, брошены в бой.

Обменявшись взглядом с бароном Хардлом и Гжердрамом, Рагнарсон пробормотал:

– Хм-м… Значит, даже лучше, чем Бич Божий.

– Видимо, это так, раз он сумел задать хорошую взбучку тем, кого бросил против Эль Мюрида лорд Хсунг.

– А не кажется ли вам, что Хабибулла несколько преувеличил слабость леди Ясмид? – спросил Гжердрам.

– Нет. Он искренне верил в то, что говорил нам. За Ясмид стоят очень странные люди. За вождя, в которого эти фанатики поверили, они будут биться как черти. Ты слишком молод, чтобы помнить те чудеса, которые вытворяли Нассеф и Кадер. Попроси барона как-нибудь тебе о них рассказать. Тогда эти люди едва не покорили весь мир.

Армия встала лагерем в тридцати милях к юго-востоку от Гог-Алана. Рагнарсон до поздней ночи не давал спать своим офицерам. По некоторым деталям его поведения можно было понять, что ему самому не очень по душе то, что он делает. Отправив офицеров на покой, он ещё долго бродил в одиночестве по периметру лагеря.

Ночь была прохладной, что говорило о приближении осени. На черном бархате неба сверкали холодные звезды. В лагере царил полный порядок, пламя костров, на которых готовился ужин, поддерживалось невысоким, и, кроме того, его укрывали специальные щиты, так что пребывание здесь армии случайному глазу, особенно если смотреть издали, заметить было непросто.

Отличные солдаты, думал Браги. Самые лучшие из тех, которыми ему приходилось командовать. Дисциплинированные, прекрасно обученные, с высоким боевым духом. Им бы ещё магическую поддержку, и они с успехом могли бы противостоять легионам Шинсана.

Что со мной? Почему я начинаю терять веру в себя? И что вообще я здесь делаю, спрашивал он себя. Мои поступки лишены всякой логики, о чем постоянно напоминают мне взгляды барона Хардла и Гжердрама. Чего я в конечном итоге выиграю, если даже добьюсь величайшей победы в своей жизни? Что толкает меня на безумные действия? Почему я не могу не поступать так, как поступаю? Может быть, в силу того, что так скверно обстоят дела дома? Неужели я хочу компенсировать свой крах в управлении королевством успехом в том единственном деле, которое мне хорошо известно?

Рагнарсон подошел к южной границе лагеря и уставил взгляд в темноту, в ту сторону, где находился Тройес. Его интуиция хранила полное молчание. Призраки прошлого не желали оставлять Браги. Он вспоминал друзей и любимых женщин, которых потерял, вспоминал победы и поражения, вспоминал хорошее и плохое.

– Я здесь только потому, что ничего больше не умею делать, – прошептал Браги. – Я мчался в битву или убегал от сражения начиная с пятнадцати лет. Такого продолжительного мира, как сейчас, я никогда не знал. Неужели драка, в которую я ввязался, помогая Мгле, вернула меня в прошлое?

В черном небе на мгновение возник след упавшей звезды.

– Человеческая жизнь. Краткий миг во тьме. Неужели я тоже ищу способ ярко оставить этот мир?

Если попробовать разобраться до конца, то его рейд явно попахивал самоубийством. Хсунг, конечно, был предателем, – он выступал против принцессы, но при этом оставался тервола. Если его убить или сильно унизить, то его собратья распаляться ещё сильнее и ещё сильнее возжелают свести счеты с Кавелином…

– Сир?

От неожиданности Рагнарсон чуть ли не подпрыгнул.

– Ты испугал меня, солдат.