– Это произошло с Ктучиком, – закончилГарион. – Он так боялся того, что может произойти, если Шар попадет ко мнев руки, что преступил черту и попытался его уничтожить.

В темноте снова завыла гончая, и с другой стороны донессяответный вой.

– Они приближаются, – шепнул Гарион. –Надеюсь, тетушка Пол успеет вовремя.

Но Закет все еще размышлял над услышанным от Гариона.

– Ты имеешь в виду, – спросил он, – чтоКтучика убил Шар, а не Бельгарат?

– Нет. Это был не Шар, а вселенная. Вы хотитеуглубиться в теологию?

– В этой области я еще больший скептик и невежда.

– Но именно этого вы не должны себе позволять,Закет, – серьезно сказал Гарион. – Вы должны верить. Иначе мыпроиграем, а вместе с нами весь мир – причем навсегда.

Гончая завыла еще ближе.

– Говорите тише, – шепотом предупредилГарион. – У гончих отличный слух.

– Я не боюсь собак, Гарион, какими бы большими они нибыли.

– Это ошибка. Страх – одна из вещей, которая позволяетнам оставаться в живых. Ладно, слушайте дальше. Насколько я понимаю, всепроисходило так. Ул создал вселенную.

– А я думал, она просто возникла из ничего.

– Так оно и было, но осуществил это Ул. Потом онобъединил свои мысли с сознанием вселенной и родились семь богов.

– А гролимы утверждают, что все создал Торак.

– Торак хотел, чтобы они в это верили. Это одна изпричин, по которой мне пришлось убить его. Торак думал, что вселеннаяпринадлежит ему и что он более могуществен, чем Ул. Но он был не прав –вселенная не принадлежит никому. Она принадлежит только себе и устанавливаетсвои правила.

– Она?

– Разумеется. Вселенная – мать всего: вас, меня, этогокамня, даже мертвого дерева, за которым мы прячемся. Очевидно, мы все связаныдруг с другом, и вселенная не допускает уничтожения однажды созданного. –Гарион снял шлем, взъерошил волосы на вспотевшей голове и вздохнул. – Яочень сожалею, Закет. Все это свалилось на вас слишком быстро, но у нас нетвремени на подготовку. По какой-то причине мы с вами участвуем в этом. –Он криво усмехнулся. – Боюсь, мы оба не подходим для этой задачи, но нашамать нуждается в нас. Вы готовы к этому?

– Я готов ко многому, – равнодушно отозвалсяЗакет. – Учитывая то, что говорила Цирадис, я все равно не надеюсьвыпутаться из этого живым.

– Вы уверены, что вы не арендиец? – с подозрениемосведомился Гарион. – Вся идея заключается в том, чтобы жить, а неумереть, Закет. Смерть – это поражение. Вы не должны умирать. Голос говорилмне, что вам предназначено в этом участвовать. Думаю, мы движемся прямиком кпоследнему ужасу. Вы сможете поддерживать меня, когда мы туда доберемся.

– Голос?

– Он здесь. – Гарион постучал себя по лбу. –Я объясню это позже. Сейчас вы уже получили достаточно сведений, чтобыпоразмышлять над ними.

– Ты слышишь голоса? Знаешь, для таких людей естьопределенное название.

Гарион улыбнулся.

– Я не сумасшедший, Закет. Иногда я бываю немногорассеянным, но при этом в состоянии отличить реальность от фантазий.

Внезапный звук подобно взрыву отозвался в голове у Гариона.

– Что это было? – воскликнул Закет

– Вы тоже слышали? – удивился Гарион. – Но выне должны были слышать этот звук!

– Как я мог не слышать, когда от него дрогнула земля?Смотри, Гарион. – Закет указал на север, где огненный столб поднимался коблачному, лишенному звезд небу. – Что это?

– Тетушка Пол что-то сделала.Но она никогда недействовала так неуклюже. Слушайте!

Вой гончей, звучавший все ближе и ближе, внезапно перешел вотрывистый скулящий лай.

– Возможно, звук скверно подействовал на ее уши, –предположил Гарион. – Во всяком случае, на мои он подействовал именно так.

Гончая залаяла снова, к ней присоединились другие. Звукиначали удаляться к северу, где огненная колонна тянулась к небу.

– Давайте вернемся, – сказал Гарион. – Недумаю, что нам нужно продолжать наблюдение.

Бельгарат и Бельдин выглядели бледными и потрясенными. ДажеДарник казался испуганным.

– Она с шестнадцати лет не устраивала такогошума, – промолвил Бельдин. Он с подозрением взглянул на Дарника. –Может, ты ее обрюхатил?

Даже в темноте Гарион увидел, как покраснел от гнева егодруг.

– Какое это имеет отношение? – спросил Бельгарат.

– Это всего лишь моя теория, – ответилБельдин. – Я не могу ее доказать, потому что Польгара – единственнаяволшебница, которую я знаю, и она никогда еще не была беременной.

– Уверен, что со временем тебе удастся это объяснить.

– Это не так уж сложно, Бельгарат. В теле женщиныпроисходят изменения, когда она носит ребенка. Это отражается также на ееэмоциях и мыслительном процессе. Чтобы собрать воедино волю, требуютсяспокойствие и сосредоточенность. А беременной женщине этого может недоставать.Понимаешь... – Он продолжал подробно описывать физические, эмоциональные иинтеллектуальные изменения во время беременности.

Вскоре Сенедра и Бархотка удалились, забрав с собой Эрионда.Через минуту за ними последовал Дарник.

– Ты сам все это вычислил? – спросил Бельгарат.

– Я думал об этом, наблюдая за пещерой, где Зедарпрятал Торака.

– Значит, создание теории заняло у тебя пятьсот лет?

– Я хотел быть уверенным, что предусмотрел всевозможности, – пожал плечами Бельдин.

– Тогда почему ты просто не спросил Пол? Она бы сразуже тебе ответила.

Бельдин быстро заморгал.

– Я об этом не подумал, – признался он.

Бельгарат отошел, качая головой. Спустя некоторое время ониуслышали хриплый вопль, донесшийся с запада.

– Всем лечь и не двигаться! – прошипел Бельгарат.

– Что это такое? – воскликнул Закет.

– Тише! – шепнул Бельдин. – Она вас услышит!

Наверху появилось оранжевое пламя и послышалось хлопаньеогромных крыльев. В небе пролетел дракон, рыча и изрыгая огонь.