Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зарычав так, будто сменила форму на собачью, Ирка метнулась в ванную. Зеркала не было и там. Гулко рыча, как идущий на взлет бомбардировщик, Ирка вылетела обратно в коридор и принялась рыться в рюкзаке. Распотрошила собственную косметичку… Всегда лежавшего там карманного зеркальца не было тоже.
– Ладно… Ничего… ничего… – Она села прямо на коридорный столик. Конечно, самый простой способ связаться с ребятами – скайп, если не скайп или мобилка, то зеркало. Но связь можно поддерживать через пламя свечи или миску с водой. Хотя Ирка сильно подозревала, что свечи тоже исчезли из ящика на кухне, а если она попробует наполнить миску, вода в кране мгновенно иссякнет.
– Ничего… Что бы Тео ни задумал, не может же он это делать при бабке. Бабка-то дома! – успокоила себя Ирка.
Стоп! Ирка медленно повернула голову в сторону их с бабкой комнаты. А куда? Собственно? Собиралась? Бабка?
– Бабушка-а-а! – заорала Ирка, бросаясь к дверям.
Дверь их комнаты распахнулась, едва не съездив Ирку по лбу… И на пороге появилась бабка.
Ирка замерла, во все глаза уставившись на нее. В темном приталенном брючном костюме. В белоснежной блузке с кружевным воротником-стоечкой. С кольцами на наманикюренных пальцах – Ирка могла поклясться, только что никакого маникюра у бабки не было! Волосы уложены в благородный пучок, скрепленный изящной шпилькой, лицо подкрашено, чуть-чуть… Ирка и не подозревала, что бабка так умеет, обычно она макияж делала, как забор красила.
– Бабушка, ты куда? – замирающим голосом спросила Ирка.
– Я що, тоби отчитываться должна? – фыркнула бабка, критически разглядывая свои стоптанные старые боты. – А ведь ты була права. Треба було новые купыты. Ну що непонятного? – накинулась она на Ирку и вдруг расплылась в умильной улыбке. – Костянтын Костянтыныч прыйихав! Ну помьятаешь, з яким я на Новый год в санатории была! Он чекае мэнэ в гостиннице.
– Это… он звонил? – потрясенно спросила Ирка. С тем звонком что-то было не так, она точно помнила!
– Он! – счастливо выдохнула бабка. – Он меня не забыл! Ось що, я возьму твои сапоги! – объявила бабка, всовывая ноги в Иркины ботинки. – Хто це таки ноги заводит – воны ж в тэбэ лилипутськи якись! – простонала бабка, пытаясь затянуть шнурки.
– Там еще сбоку рожа нарисована! – предостерегла Ирка, глядя, как бабка «вколачивается» в ее ботинки. Ей совсем не светило потерять подарок Айта из-за бабкиных ухажеров. И вот тут Ирка поняла, что ее так напрягло с недавним звонком.
– Бабушка, это не твой Константин Константинович! Это не он звонил! – выкрикнула Ирка. – Он, который звонил, сперва сказал – Ирочка! Откуда твой Константин Константинович может меня знать, если ты с ним в санатории познакомилась?
Бабка остановилась… и тут же продолжила шнуровать ботинки.
– Дурныци! Звычайно ж, я ему про тебя рассказывала! – Она выпрямилась и взялась за свое обтерханное пальто.
– Бабушка, не уходи! – бросаясь к бабке и обеими руками обхватывая ее поперек талии, крикнула Ирка.
– Стыдно-стыдно! – грозя Ирке пальчиком, лукаво сказала мама. – Я понимаю, ты привыкла, что бабушка всегда с тобой. Но у нее тоже должна быть личная жизнь. Знаешь, мама, возьми мою шубку, а то надевать на такой костюм – вот такое пальто… – мама скривилась и покачала головой.
– Я думала, ты скажешь, що стара я вже для вселяких Костянтын Костянтынычей, що чекають в гостинице. Дякую, Лариса! – бабка небрежно высвободилась из Иркиных рук, схватила мамин полушубок и, бросив: – Тоди я и сумочку твою визьму теж! – вихрем вымелась за дверь. – До утра мэнэ не ждите! – донеслось со двора, и звучно хлопнула калитка.
Ирка осталась, беспомощно глядя ей вслед, – и вдруг метнулась за своей курткой. Искать старые сапоги нет времени… Ничего, она до Таньки и в тапочках добежит, авось ноги не отвалятся.
– Ирка! – раздался сзади мамин голос. – Куда ты? Я не разрешаю выходить в таком виде на улицу – ты простудишься!
Мама оказалась между Иркой и входом.
– Мы опять наговорили друг другу глупостей. Что-то у нас с тобой никак… Пойдем. Пойдем на кухню, – жалобно попросила она. – Ты не завтракала и не обедала… Я тебе супчика нагрею… Нам надо поговорить сразу же, сейчас, пока эти глупые слова не встали навсегда между нами. – Мама потянула куртку с Иркиных плеч.
Ирка позволила снять с себя куртку. И пошлепала за мамой на кухню. Только кот жалобно мяукнул ей вслед.
Есть не хотелось совершенно, но Ирка ела – упорно, через силу. Надо поесть. Хуже нет, когда в самый критический момент, требующий полной сосредоточенности, желудок вдруг превращается в дергающую и сосущую прорву. Впрочем, неправда, бывает и хуже. Когда в такой же критический момент хочется в туалет.
Мама порхала по кухне и, кажется, не знала, чем себя занять. Вскоре перед Иркой оказалась не только тарелка супа, но и хлеб, уже намазанный маслом, и подогретое мясо, и овощной гарнир на отдельной тарелочке, и испеченные бабкой булочки в плетенке, и свежезаваренный чай стыл в чашке, а мама все металась между холодильником и столом – зачем-то резала сыр и красиво раскладывала его на блюдце, потом колбасу, потом накладывала варенье в хрустальную розеточку… Количество тарелочек, блюдечек, подставочек и кастрюлек все росло и росло, Ирка уже всерьез начала задумываться, что мама станет делать, когда места на столе не останется совсем.
– Ну что ты молчишь? – плачущим голосом выдавила мама. – Что за девочка такая, молчит и молчит, как каменная!
Потому что перемолчать противника, заставить его высказаться первым – уже маленькая победа. Ирка вздрогнула – она думает о маме как о противнике.
Мама села напротив и горестно поглядела на Ирку поверх заставленного стола.
– Как же мы будем дальше жить, а, Ирка? – тихо спросила она.
Мама – не противник! Это ее… мама.
– Ты мама, – так же тихо ответила Ирка. – Ты скажи, как мы дальше будем жить.
Мамино лицо вдруг озарила улыбка, ясная, как проглянувшее сквозь тучи солнышко.
– Правда? – счастливо выдохнула она. – Я скажу тебе, как мы будем жить дальше, и ты так и сделаешь? – Мама облегченно рассмеялась. – Как здорово! Ну какая же ты молодец, Ириша! А Тео еще говорил, что с тобой трудно договориться. – Мама вскочила – радостная и легкая, как стрекоза летним днем. – Раз ты у меня такая чудесная девочка, быстренько иди к Тео, он тебе все скажет. Ему нужна помощь в делах, ну, он объяснит. А я пойду, наконец, спокойно телевизор посмотрю, раз бабушка ушла. Знаешь, до сих пор не могу немецкое телевиденье смотреть – людей понимаю, а телевизор… – Она помотала головой и, приплясывая, направилась к выходу из кухни.
– Мама! – в самую последнюю секунду успела заорать Ирка.
– Что еще? – мама обернулась – на лице ее была недовольная гримаска.