– Здравствуй, красавица, лебедь белая! – Князь Михаил тем временем подъехал к Прямиславе и поклонился. – Ты – Прямислава Вячеславна?

– Я, – неуверенно ответила Прямислава.

Сомневалась она, конечно, не в том, как ее зовут, а в том, кто и почему ее об этом спрашивает.

– Дочь Вячеслава Владимировича туровского?

– Да.

– Не узнала меня?

– Да как же мне тебя узнать, если мы никогда не встречались?

– Вот что значит десять лет на Руси не жил! – Князь Михаил улыбнулся. – Встречались, только ты совсем еще девочкой была. Тебе сейчас сколько лет?

– Семнадцать.

– Тогда, стало быть, было семь. Смоленск помнишь?

– Помню.

– Матушку, Верхуславу… и еще брата твоего… Михаила… Меня то есть.

Прямислава ахнула и прижала ладони к щекам. Ее потрясли эти слова, а еще больше то, что могла такое забыть. И правда, у нее имелся родной брат, единственный сын Вячеслава и Градиславы. Он был на десять лет старше ее, и потому в детстве они не дружили. В ее глазах Михаил мало выделялся из толпы отцовых бояр, разве что иногда заходил к матери в горницы. Когда он уехал в Угорщину, Прямислава почти не осознала разлуки. К тому же вскоре ее саму выдали замуж, она покинула родной дом, потеряла из виду родных и вообще не помнила о существовании брата, который все эти годы никак не напоминал о себе. Даже отец, конечно, не забывший своего сына, ни разу не заговаривал о нем за все то время, что Прямислава провела в Турове после своего первого замужества.

– Вспомнила? – Михаил Вячеславич усмехнулся. – Вот так-то, родная! Ты меня забыла, а я тут по полям и лесам гоняю, тебя ищу, чтобы не обидели… Я ведь, когда весть пришла, что Юрий берестейский в Турове уселся, отцу обещал войско собрать и вслед за ним идти. Свадьба у меня была, понимаешь, не мог я все сразу бросить, тесть бы обиделся! Вот и пришел! А тут уже все по-другому. В Галиче встретил торговых людей, рассказали, что-де Вячеславна от Юрия ушла и к отцу в Туров вернулась, потом ее за Ростислава перемышльского просватали. А потом она исчезла неведомо куда, и Юрий ее ищет, из-под земли хочет достать!

– А зачем же ты… – Прямислава вспомнила, как он хотел ее купить, и чуть не рассмеялась.

– Так я ведь тоже тебя не узнал! – Михаил расхохотался. – Княгиня меня надоумила: купи, говорит, Юрию красивую девушку или двух, подари, он утешится и про жену забудет. Отступится, даст ей жить спокойно. Вот я и хотел. Сам тоже хорош – сестру не узнал! Но ведь десять лет не видел тебя! Была девчонка, а стала вон какая!

– А зачем ты вчера погнался за нами?

– Вчера я уже знал, что ты сбежала с Ростиславом. И понял, что вас-то я и видел! Мне бы сразу вам сказать, что я – сын Вячеслава туровского!

– А ты бы поверил мне, коли я бы сказала, что я твоя сестра? – Прямислава вспомнила, как выглядела тогда. Не слишком-то она походила на княжну.

– Поверил бы! – улыбнулся Михаил. – Уж больно ты на батюшку лицом походишь. Я и не признал-то только оттого, что никак не думал…

– И не пришлось бы нам ночью по лесам бегать! – добавил Ростислав, внимательно их слушавший.

Прямислава оглянулась на него. Оба подумали об одном: хоть они и зря тогда убежали ночью в лес, в конце концов, все получилось неплохо.

Оглушенная новостями Прямислава видела, как к ним приближается бывший ее муж, но теперь уже не знала, что и думать. Все менялось слишком быстро и резко: только что Ростислав считался убийцей брата, потом подозрение с него сняли; только что она была беззащитной женой преступника, и вот возле нее родной брат с трехтысячным войском, которое позволит Ростиславу, если он того захочет, перебить безнаказанно всех оставшихся родичей… И появился Юрий…

Подъехав, он остановил коня в нескольких шагах, переводя напряженный взгляд с одного лица на другое и пытаясь разобраться, что происходит. А Прямислава знала одно: ее бывший муж безнадежно опоздал…

– Здравствуй еще раз, Юрий Ярославич! – надменно произнес Михаил. – Хорошо, что подоспел. Мы с тобой уже не родня, как оказалось. Сестра моя обвенчана с Ростиславом Володаревичем.

– Ступай, Юрко, в монастырь! – добавил Ростислав, зло сузив глаза. – Моей жены тебе не видать, как своих ушей, а третьей тебе не будет! Ступай грехи замаливать! Только сперва скажи: это ты меня назвал убийцей?

– Здравствуй, Владимирко! – произнес Юрий. Несмотря на делано-непринужденный тон, лицо его было напряженным. – Что это ты рядом с убийцей твоего брата стоишь, как будто и не случилось ничего?

Он старался сохранять спокойствие, но женский повой на голове Прямиславы уже бросился ему в глаза, и он понимал, что она потеряна для него навсегда. Даже если каким-то образом она теперь овдовела бы, в третий раз ей будет так же нельзя выйти замуж, как ему нельзя жениться.

– Ты – вор и убийца, Ростислав! – отрывисто, с ненавистью продолжил он. – Ты мою жену украл!

– Это ты пытался ее украсть! Где ее приданое? Ты на него лапу наложил! Ты в ее сундуках рылся! И нашел кое-что!

– Да пошло оно к лешему, приданое, с тобой вместе! Ну, погоди, Ростислав! Празднуй свою свадьбу, веселись, пока можешь! Только все равно не будет тебе покоя с молодой женой! Погубили вы жизнь мою, и я вам за это воздам!

– Стойте, княже, и ты, Юрий! – пытался остановить их боярин Радослав. – Зачем ссориться? Наши ссоры одним врагам нашим на радость! Сядем, поговорим толком, оно и успокоится!

– Сядем, братья, обсудим, как дальше жить! – вздохнув, предложил Владимирко.

Дружины зашевелились, отроки побежали принять княжеских коней. Юрий Ярославич тоже соскочил на землю, бросил повод…

– Вон он, бес! – вдруг истошно завопил кто-то рядом.

Все вздрогнули и завертели головами. Еще не понимая, какой такой бес объявился поблизости, каждый на всякий случай крестился и хватался за обереги.

– Вон он, вон он! – орал Доброшка, который до того прятался за спины угорцев, не зная, остается ли он все еще «убийцей Ярослава» или уже нет. – Он, он!

Его вытянутая дрожащая рука указывала на человека, который держал повод Юрьева коня. При этом крике конюх чуть заметно вздрогнул и подался назад, но тут же овладел собой.

– Смотри, это он к нам тогда приходил! – Прямислава тронула Ростислава за локоть.

Возле Юрьева коня стоял половец-конюх, знакомый ей еще по Турову. Тот, кто перелез через стену Белза, чтобы предложить Ростиславу примирение с братом в обмен на нее, Прямиславу…

– Он, княже, он! – твердил Доброшка, лихорадочно оглядываясь то на Ростислава, то на Владимирка, и непонятно было, к которому из князей он обращается. – Я же его, беса, видел там, в лесу!

– Что ты брешешь? – опомнившись, возмутился Юрий. – Это не бес, это мой конюх! Он двадцать лет у меня, мне ли не знать, бес он или не бес! Ты пьян, собака!