И что делать? Кидаться в пикап и сваливать? Так если это за мной, то на квадах все равно догонят, по моим же следам, разогнаться не получится. Запереться в доме? Атас идея, лучше и не придумаешь.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что выбор по сути невелик, и рванул в лес, на противоположную сторону дороги. Хорошо, что на ногах снегоступы были, потому что, в отличие от открытых мест, под тесно сомкнувшимися елями снега еще хватало, пешком бы я здесь просто забуксовал.

Удалившись от дороги метров на тридцать, я свернул налево, в сторону начавшего понемногу приближаться звука, и чуть приналег, пытаясь уже не идти, а вроде как даже бежать. Идти, по моим прикидкам, надо было метров двести как минимум или больше, а с такой скоростью на это уйдет минут десять, наверное. И вот вопрос: те, кто сюда едет, доберутся раньше, или все же я успею?

Взмок почти сразу, потому что бежать, увязая в мокром тяжелом снегу, вовсе не то что по стадиону, тут не бежишь, скорее, а тащишь себя, чуть ли не за шкирку. Даже снегоступы вязнут, проваливаются, от этого упасть норовишь чуть ли не через каждый шаг. Метров через сто пересек дорогу, примыкавшую к шоссе, наплевав на оставляемые следы, затем вновь углубился в лес. Звук моторов все ближе и ближе, теперь уже понятно, что едут не куда-то, а именно в эту сторону. Военные? Кто-то другой?

Опять упал, снегоступ угодил под скрытую снегом ветку, зацепился там. Поднимаясь, начерпал снега в рукава и перчатки, выматерился злобно, погреб дальше. Еще позицию найти надо… или выждать момент, чтобы ее занять.

Треск моторов уже совсем рядом, теперь только сесть в снег и замереть, пропустить их мимо. Укрылся за старой разлапистой елью, замер, не шевелясь, и вскоре увидел, как по полускрытой от меня деревьями дороге пронеслось несколько квадроциклов. Ну точно угадал, они самые. И пропустив их мимо, сменил прицел винтовки с трехкратного на большую оптику, а потом, пригнувшись, пошел в сторону просвета между деревьями. Метров через двадцать уже лег на живот и пополз, стараясь не начерпать снегу в ствол и механизм винтовки.

Звук моторов между тем немного затих, превратившись в утробное почихивание на холостых оборотах. Забравшись под низкие ветви ели и укрывшись частично ее стволом, я глянул на дорогу сначала так, а потом и в прицел, откинув крышки. Изображение немного загуляло, я дышал так тяжело, словно марафон пробежал, но затем прижал цевье к стволу — и картинка стабилизировалась.

Приехавшие остановились как раз у поворота к дому. Шесть квадроциклов, все как на подбор серьезные утилитарники, возле них семеро вооруженных людей. Не по-охотничьи вооруженных, посерьезней: у кого АК, у кого «Ругер Мини», у двоих AR15. А вот одеты все кто как, хотя преобладает в одежде охотничий камуфляж. Вязаные шапки «бини», овчинные охотничьи шапки, бороды, двое или трое курили, явно задымив после того, как слезли с машин: на ходу на кваде не очень-то покуришь. У двоих или троих я заметил рации, причем не туристические, а покруче, а еще на одном из квадроциклов разглядел длинную антенну, сейчас согнутую дугой. То есть, случись что, они могут и помощь вызвать, наверное?

Люди о чем-то спорили, указывая друг другу то в сторону дома, то на мои следы, то на то место, в котором я вошел в лес. Похоже, следы их немного сбили с толку — вроде как теперь непонятно кого и где искать.

А я тоже чувствовал себя донельзя озадаченным. Причем озадаченным самым простым из возможных вопросов: а что делать-то? Мне совсем не нравится, что кто-то обнаружил мое укрытие, но я понятия не имею, кто его обнаружил и зачем. Еще я понимаю одну простую вещь: у меня есть всего одно-единственное преимущество, если эти люди приехали с враждебными намерениями. И это преимущество можно реализовать только сейчас, когда я у них за спиной, когда они у меня в прицеле как на ладони и никого не закрывает лес. Если они хотя бы разделятся, то есть кто-то пойдет проверять дом, а кто-то отправится по следам, все мои выгоды сойдут на нет. Безвозвратно.

То есть, если еще проще: начни я сейчас стрелять, и с моей винтовкой, с моим прицелом и с такой дистанции я сразу же нанесу им непоправимый урон, прежде чем они даже дернуться успеют. И еще я смогу прижать их огнем так, что там никто и дыхнуть не сможет. Потому что эти метров триста — для меня дистанция практически гарантированного поражения: позицию я занял отличную и стрелять прицельно в ответ просто не дам. Но вот вопрос: а стрелять вообще надо?

Те, кого я тогда убил на ферме, были не просто бандитами, а бандитами, которые этого не скрывали, а даже, наоборот, явно и откровенно гордились таким фактом своей новой биографии. Они словно упрашивали их застрелить и достаточно легко упросили — я даже секунды не сомневался. Но вот эти выглядят самыми обычными реднеками и пока никакой откровенной враждебности не проявляют. И что мне теперь делать?

Те, похоже, тоже никакого решения принять не могли, и это напрягало даже больше. Если бы они действовали как-нибудь толково, пытались занять позиции, прикрывали бы друг друга, я мог бы решить, что это и есть проявление агрессии, но они стояли кучей, собравшись у своих квадроциклов, и продолжали спорить, размахивая руками.

— Ну что бы вам просто мимо не проехать, а? — прошептал я беззвучно, но со всей страстью, словно заклинание читая. — На кой я вам дался? Живет человек один, значит, ему так нравится, имеет полное право, вы же сами всегда утверждали, что это свободная страна. И что вы теперь тут зависли?

В конце концов главный, а таковым выглядел невысокий пожилой мужик с седыми висячими «ганфайтерскими» усами и обветренным красным лицом, послал четверых к моему дому, а сам с двумя остальными — рослым толстяком с бородищей, как у Карла Маркса, и еще одним мужиком в сером «стетсоне» и бежевой куртке с овчинным воротником — остался у машин, держа рацию в руке и попутно с кем-то переговариваясь. Скорее всего с той четверкой, что пошла к дому.

Шли они, кстати, открыто, хоть и с некоторой опаской, держа свое оружие наготове. Сам дом мне отсюда виден не был, только поворот и часть дорожки к нему, поэтому наблюдать я мог только за теми, кто остался на дороге.

Минут десять ничего не происходило, только седой продолжал время от времени говорить по рации. Двое его спутников смотрели в разные стороны, держа оружие в руках и вроде как прикрывая старшего. Меня, естественно, никто так и не заметил. Я время от времени переводил прицел с силуэта одного на силуэт другого, в порядке пристрелки и определения приоритетности целей. Потом в поле зрения появились остальные четверо. Двое тащили в руках хорошо знакомые мне канистры, те самые, что стояли в багажнике пикапа, а еще один нес мой моссберг и сумку с патронами. Всеми патронами, что были у меня помимо тех, что сейчас на мне.

А еще над домом, хоть его отсюда и не было видно, начал быстро расти столб дыма. Они его еще и подожгли, поэтому вместо четырех канистр у них были с собой три: четвертая пошла на растопку.

Не, ну что за уроды, а? Земля пустая, бери что хочешь, а тут же видно, что не бесхозное все, чье-то, так нет, надо украсть, а что не украл, то изгадить.