– Время от времени мужчине нужна женщина, как нужна домашняя пища. – Перевод Ницше на английский дался ему с трудом.

От ее поцелуев на губах оставался привкус железа.

– Должно быть, чистеньким дамочкам вроде тебя нравятся грязные типы.

– Господи, да заткнешься ты, наконец? – Она никак не могла справиться с застежками чужого платья.

Он удержался от соблазна рвануть на ней тонкую ткань. Вместо этого, дрожа от нетерпения, помог ей расстегнуть пуговицы. В конце концов, это платье было ее единственной одеждой.

Последняя сигарета приговоренному, снова подумал он. И еще: да пошла она, эта война.

А вслух сказал:

– Глядя на тебя, хочется жить.

Но она не понимала по-немецки. А он не решился перевести.

Комиссар Гебуза не раз встречался с новым председателем совета директоров на приемах у мэра; после разгрома банды боевиков Вернер Юнге – в знак признательности заслуг полиции – даже приобрел для Управления десяток новых автомобилей. Но никогда прежде Юнге не удостаивал его личным звонком, да еще по закрытому каналу. Минута такого разговора стоила дороже наручных часов комиссара.

О Юнге в городе знали многое, но это многое было полно противоречий. Поговаривали, что он возглавлял подразделение одного из транспланетных концернов на Гатри и поднял его из полуразрушенного состояния. Кто-то считал, что он немец – из-за его имени; кто-то был совершенно уверен, что он родился на Викинге в семье влиятельных политиков. В репортажах со светских раутов он мелькал в компании высших чиновников стран Альянса. В его официальных документах зияли необъяснимые пустоты, впрочем, совершенно естественные для бизнесмена такого калибра. Достоверно было известно лишь одно: рейс, которым Юнге однажды прибыл на Фарадж, был с Кембриджа.

– Я хотел поговорить с вами конфиденциально по поводу этого серийного убийцы. Наш персонал очень обеспокоен. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока такой человек разгуливает по городу.

– Вам незачем волноваться, сеньор Юнге, – с гордостью ответил начальник полиции: он любил при случае подчеркнуть свою значимость, и значимость возглавляемого им Управления. – Можно сказать, что парень у нас в руках. Мои люди окружили его. Ждем только, когда прибудет спецназ из Пуданга.

– Зачем же ждать? Не лучше ли будет арестовать его прямо сейчас? Надо успокоить общественность.

– Понимаете, кроме него в доме другие люди, он может взять заложника. Я не хочу ненужных жертв, он и без того уже наделал трупов. И с ним еще его сообщница. Она может пострадать при штурме.

Юнге сложил руки на столе, словно примерный школьник. Мягко пояснил:

– У нашей службы безопасности имеются неопровержимые свидетельства того, что эти люди – и девушка в том числе, – действуют во вред компании. Не хочу утомлять вас излишними деталями… назовем это корпоративным захватом. Их цель – дискредитировать руководство. Посеять слухи. Поймите меня правильно. Если бы вдруг что-то случилось – досадная случайность при штурме, если бы вдруг эта девушка погибла… вы могли бы быть уверены, что за вами было бы все влияние, что мы имеем. Вся мощь компании – к вашим услугам. При самом неблагоприятном развитии событий – лучшие адвокаты.

– Все же лучше подождать утра, сеньор Юнге. Вы уж мне поверьте, в таких вещах я разбираюсь.

– Я и не сомневаюсь в вашей компетенции. Более того, считаю, что человек с вашим опытом заслуживает большего. Например, места начальника криминальной полиции в Пуданге.

– Благодарю, сеньор Юнге. Я и не знал, что место вакантно.

Юнге сверлил его взглядом бесцветных глаз. Лицо его было бесстрастно.

– Грядут большие перемены, дорогой комиссар. Очень большие. Много мест может оказаться вакантными в ближайшие несколько дней. Вы не можете не понимать, что «Саворский Алюминий» сохранит свое влияние при любом режиме. Но люди – ваши люди, комиссар, – они не должны пострадать. Они нужны этому городу. Лучше бы погиб этот убийца, чем один из ваших парней.

Начальник полиции сцепил руки под столом и кивнул.

– Я тоже так считаю, – выдавил он. – У моих ребят семьи.

– Вот-вот. Было бы очень хорошо, комиссар, если бы ваши люди не рисковали понапрасну. У вас ведь нет специального оборудования? Ошибка будет вполне объяснима. Президент говорит: сорную траву необходимо вырывать с корнем. Не будет беды, если этот убийца не сможет открыть ответного огня. И его сообщница. Наверняка она тоже вооружена. Вы согласны?

– Вы говорите здравые вещи, сеньор Юнге, – уклончиво промямлил Гебуза, не веря до конца в то, что ему предлагают.

Юнге склонился к экрану и тихо сказал:

– Так вы свяжитесь с вашими оперативниками и прикажите им действовать по обстоятельствам. Скажите – под вашу ответственность. Я же гарантирую вам полную поддержку.

– Я не понимаю, что…

Юнге сделал нетерпеливый жест.

– Послушайте, комиссар. Я не даю несбыточных обещаний. Неподалеку отсюда большой город. Я могу сделать так, что вы станете в нем начальником криминальной полиции. Не позднее чем через месяц.

– А комиссар Карнуччи?

– Его отстранят от дел.

– Вы хотите сказать, если я выйду на связь…

– Нет. Я хочу сказать – если произойдет досадная случайность.

– И парня убьют?

– Вместе с сообщницей. Что он такое? Маньяк. Кровожадное животное. Нет причин колебаться. Его подруга ему под стать.

– Но девушка… если она не станет отстреливаться?

– Шеф службы безопасности клянется, что она очень изворотлива. Думаю, она попытается сбежать. К тому же она распускает о руководстве компании провокационные слухи. В частности, обо мне. Мы всерьез опасаемся падения котировок. В общем, попытка к бегству – достаточный повод.

Начальник полиции протянул руку и открыл сейф. Посмотрел на пузатую, темного стекла бутылку. Тяжелый карабин, который он всюду таскал за собой, изображая для окружающих своего парня, ничего не значил: на самом деле он был сентиментальным человеком, ценящим покой и семейный уют. И он не был безгрешен, он вспомнил, как когда-то получил назначение на свой пост: шеф службы безопасности «Алюминия» прозрачно намекнул ему, что недовольные транспортной политикой комиссара «рыбаки» намереваются устранить помеху и что в обмен на некий протокол о намерениях можно получить твердые гарантии нового назначения. И вот он здесь, в кабинете своего нерасторопного предшественника, и человек с бесцветными глазами дает ему понять, что незаменимых людей не бывает.

– Пожалуй, я должен подумать, – сказал он в надежде, что собеседник сочтет его недостаточно жестким для такого дела.

Юнге сказал:

– Ну же, комиссар! Не пренебрегайте моим расположением.