— Переводчик в переговорах такого уровня — дань этикету, и, кроме того, помимо меня в моей команде по-китайски говорю только я, а моим людям также необходимо было принимать участие в обсуждении деталей, особенно их юридической стороны.

Китаец довольно кивает, уверовав в мои исключительно деловые намерения и полнейшее отсутствие какого-либо специфического интереса к его компаньонке…

Внезапно я слышу голос своей жены, уверенно вещающий в микрофон на удалённой сцене:

— Не экономьте на аппаратуре!

— Что Вы будете петь? — спрашивает у неё какой-то мажор в чёрной майке и с ирокезом на голове.

— Я не знаю, выбирайте Вы, может что-нибудь повеселее? — игриво подначивает его своей самоуверенностью моя жена.

Ирокез кладёт руку моей супруге на талию, а меня бросает в пот… Вот же гад!..

Меня уже не интересуют фактически оконченные переговоры, всё моё внимание сосредоточено на моей жене, и только отдалённо слышу, как Марк услужливо объясняет китайцам внезапную перемену в моём внимании:

— Это его жена… Только поженились, ну вы понимаете, страсть, ревность и всё такое! Всё, он теперь вряд ли доступен для бесед, давайте я вас провожу? Вы город уже смотрели? А вулкан? А заповедники? А хотите, я устрою вам незабываемую экскурсию? Хотите? Как насчёт завтра? Я занят, конечно, но для таких гостей найду возможность изменить свои планы!

Rihanna — Desperado

Моя Лера поёт какую-то странную и неизвестную мне песню речитативом — я и не думал, что она так умеет, это совершенно не в её стиле — петь подобное, но выходит здорово, голос у неё сильный, самый сильный из всех, что звучали сегодня с этой сцены.

— Твою ж мать… — слышу из соседнего шатра знакомый голос — это Говард Бенсон, мы с ним не на короткой ноге, но знакомы, и вспоминаю, что хозяин вечеринки, мой друг и партнёр по совместительству Дон Гилмор, являясь в первую очередь музыкальным продюсером, помимо запланированной беседы со мной проводит в эту ночь полевое испытание своих протеже, собранных за год упорных трудов.

Вот же неудача! И нужно было Лере вылезть на эту сцену именно сегодня!

Перемещаюсь к ним — нужно проконтролировать ситуацию.

— О, Алекс, здорово, дружище! Как же я рад видеть тебя, не представляешь! — обнимает меня, но не слишком сильно — мы видимся впервые после моей болезни, и он, очевидно, ещё не понял, как вести себя со мной.

— Привет, Дон! — отвечаю.

— Говард, отвлекись на секунду, один из лучших моих друзей, да и вообще людей на планете — Алекс Соболев, строительный супер-пупер магнат, — с этими словами Дон не сильно ударяет меня по плечу.

Говард, не отрывая взгляда от сцены, протягивает мне руку:

— Мы уже знакомы. Приветствую тебя, Алекс.

Да уж, немного мне чести от Говарда Бенсона, хотя, помнится, в тот раз, когда он, брызгая слюной, убеждал меня вложиться в свою новую звезду, которая ничем кроме своей бездарности и шикарной фигуры не отличалась, но зато совершенно точно имела некое интимное воздействие на своего продюсера, он был куда как внимательнее к моей персоне. А будущая звезда, не стесняясь, посылала мне многозначительные взгляды, но я не вёлся, потому что самые худшие ситуации складываются у меня как раз в таких случаях, когда к сексуальному интересу ко мне прибавляется ещё и финансовый. Так что нет уж, увольте.

— Дон, ты посмотри, а? Ты придержал её для себя, ведь так? Признавайся, сукин ты сын? — не может никак успокоиться Говард, покорённый талантами моей жены.

— Да я вообще не знаю, кто это! — восклицает Дон. — Кто-то из гостей, вероятно, привёл свою подружку, только одета она странно… Может она из обслуги и решила, что это — её звёздный час? — Дон неподдельно весело смеётся над своей же шуткой.

— Кто она? Откуда? Узнайте! Мне нужна эта девица! Дон, она моя — не отдам!

А я молчу… Хрена с два она твоя! Вот допоёт, и уведу её, и фиг ты узнаешь, кто это был и откуда!

— Говард, дружище, голос и впрямь отменный, и боязни сцены совсем нет — всё это прекрасно, девица неплоха собой, но малость перезрела, тебе не кажется?

— Бархатный контральто… Смотри, с какой лёгкостью она берёт высокие, и как свободно падает голос на низкие — редкий, редчайший диапазон! Это самородок, такой голосище! — не унимается Говард.

Rihanna Easy love (Is it love)

Песня заканчивается, и Ирокез снова пытается подкалывать мою жену, но оттого, как мастерски она ставит его на место, улыбка растягивает даже мои губы, Говард же едва ли не хлопает от счастья в ладоши.

Диджей запускает очередную песню, и Лера восклицает:

— О, то, что надо! Ты не против, если я спою её целиком?

— Тебе сегодня можно всё! — уже заигрывает с ней этот дурацкий Ирокез.

Лера начинает петь, и в этой песне её голос меняется до неузнаваемости, делается глубже, искреннее, чувственнее, она будто вмиг протрезвела, посерьёзнела и вполне осознанно вкладывает душу в те слова, которые поёт:

До меня постепенно начинает доходить не только смысл этих слов, но и то, что немного нетрезвая мадам, так талантливо и так душевно исполняющая их со сцены, поёт только для меня… Внезапно Лера покидает свой подиум и теряется в толпе танцующих, я не вижу её, но чувствую всем своим нутром, что меня ждёт нечто…

Моя жена стоит прямо напротив меня, уверенная, дерзкая, неподражаемая, лучшая из лучших во всех возможных смыслах… Я не понимаю сам, как её лицо оказывается прямо перед моим, меня обдаёт запахом спирта и ореха, и горячие губы со всей доступной страстью их обладательницы целуют мои… Я отвечаю ей прежде, чем успеваю сообразить, что должен сделать это, её губы, дыхание и этот неожиданно пылкий и глубокий поцелуй повергают меня в другое измерение, я забываю, кто я и где нахожусь, меня словно засасывает в воронку страсти, и принадлежит она не мне, впервые не мне… Я потерян для общества, для друзей и для себя самого, я не подвластен никому кроме НЕЁ, даже самому себе…