Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«У симпатичного хозяина был я недавно в гостях».[89]
Хозяин в стихотворении Уланда – большая красивая яблоня. Тотчас вслед за этим он вспоминает одно место из «Фауста»:
Фауст:
«Я видел яблоню во сне.
На ветке полюбились мне
Два спелых яблока в соку.
Я влез за ними по суку».
Красавица:
«Вам Ева-мать страсть
Рвать яблоки в садах и красть.
По эту сторону плетня
Есть яблоки и у меня».
Перевод Б. Пастернака.
Не подлежит ни малейшему сомнению, что разумеется здесь под яблоней и яблоками. Красивый бюст был также в числе тех прелестей, которыми приковывала к себе актриса моего пациента.
Мы имеем полное основание предполагать, что сновидение относится к какому-нибудь впечатлению детства. Если это правильно, то оно должно относиться к кормилице моего пациента, которому теперь скоро минет пятьдесят лет. Кормилица, как и Сафо Доде, представляется намеком на недавно покинутую им возлюбленную.
В сновидении появляется и брат (старший) пациента; он наверху, а мой пациент внизу. Это опять-таки «переворачивание» истинного положения вещей, так как брат его, как мне известно, утратил свое социальное положение, – мой же пациент пользуется превосходной репутацией. «Переворачивание» это имеет особый смысл. Оно имеет значение и для другого соотношения с содержанием сновидения и мыслей. Мы уже упоминали о том, где оно встречается еще раз: в конце сновидения, где относительно бремени дело обстоит как раз противоположно тому, как в романе «Сафо». В «Сафо» мужчина несет женщину, находящуюся с ним в половой связи; в мыслях сновидения речь идет, наоборот, о женщине, которая несет мужчину, а так как этот случай может быть отнесен только к детству, то он и касается кормилицы, которая с трудом несет своего питомца. Конец сновидения содержит, таким образом, опять-таки соединение представлений о Сафо и о кормилице.
Подобно тому, как Доде избрал имя «Сафо»[90] не без намерения связать его с известным пороком, так и элементы сновидения, в которых одни люди находятся наверху, а другие внизу, указывают на фантазии сексуального характера, занимающие моего пациента и в качестве подавленных инстинктов стоящие в несомненной связи с его неврозом. Так как сновидение изображает именно эту фантазию, а не воспоминание о детских происшествиях, то и толкование само по себе не обнаруживает их; нам дает их лишь содержащие мыслей и позволяет констатировать их значение. Истинные и воображаемые происшествия представляются здесь – и не только здесь, но и при создании более значительных психических феноменов, чем сновидение, – равноценными. Большое общество означает, как мы уже знаем, тайну; брат – не что иное, как заместитель всех соперников у женщин; то, что это именно брат, а не кто-нибудь другой, объясняется опять-таки взаимозависимостью сновидения и воспоминаний детства. Эпизод с господином, который ругал итальянского короля, относится через посредство свежего и самого по себе индифферентного переживания опять-таки к проникновению лиц низшего сословия в высшее общество. Кажется, будто наряду с предостережением, даваемым Доде молодежи, ставится аналогичное, относящееся к грудному младенцу.
Желая дать третий пример, иллюстрирующий изучение процесса сгущения при образовании сновидений, я сообщаю частичный анализ другого сновидения, сообщением которого я обязан пожилой даме, пользующейся моим психоаналитическим лечением. Соответственно тяжелым фобиям, которыми страдала моя пациентка, ее сновидение изобилует сексуальным материалом, констатирование которого вначале ее удивило и даже испугало. Так как толкование ее сновидения я не имею возможности довести до конца, то материал этот на первый взгляд распадается на несколько групп без видимой связи.
I. Содержание сновидения: она вспоминает, что у нее в коробочке два майских жука', она должна их выпустить на волю, иначе они задохнутся. Она открывает коробочку, жуки совсем обессилели; один из них вылетает в открытое окно, другого же придавливает рама, когда она запирает окно, последнего от нее кто-то требует.
Анализ. Ее муж уехал, рядом с нею в постели спит ее четырнадцатилетняя дочь. Девочка обратила вечером ее внимание на то, что в стакан с водою упал мотылек, она забыла, однако, его вынуть и утром пожалела о бедном насекомом. В романе, который она читала перед сном, рассказывалось, как мальчики бросили кошку в кипяток и изображались мучения последней. Вот два самых по себе индифферентных повода к сновидению. Тема о жестокости по отношению к животным интересует ее. Несколько лет тому назад, когда они жили на даче, ее дочь проявляла такие же жестокости к животным. Она составила себе коллекцию бабочек и просила дать ей мышьяку для умерщвления насекомых. Однажды случилось, что бабочка с булавкой в теле все же полетела по комнате; в другой раз она нашла нескольких гусениц, которых тщательно сохраняла, подохшими от голода. Эта же девочка имела дурную привычку в раннем детстве отрывать крылышки жукам и бабочкам. В настоящее время она бы, конечно, не решилась на такой жестокий поступок; она стала очень доброй.
Это противоречие интересует ее; оно напоминает ей другое противоречие между внешностью и образом мыслей, изображенным в романе «Адам Бед» Элиота.[91] Красивая, но тщеславная и глупая девушка, а рядом с ней некрасивая, но благородная. Аристократ, соблазняющий глупенькую, и рабочий, благородный по натуре и по поступкам. Благородства души сразу в человеке не замечают. Кто бы мог подумать, что она страдает от чувственной неудовлетворенности?
В тот самый год, когда девочка собирала свою коллекцию бабочек, местность, где они жили, страдала от невероятного обилия майских жуков. Дети избивали насекомых, давили их целыми кучами. Сама она родилась в мае и в мае же вышла замуж. Через три дня после свадьбы она написала родителям письмо о том, как она счастлива, на самом же деле это было неправдой.
Вечером накануне сновидения она рылась в своих старых письмах и читала вслух своим близким различные серьезные и смешные письма, между прочим очень смешное письмо от одного учителя музыки, который ухаживал за ней в юности, и письмо одного ее поклонника, аристократа. (Это и было истинным
