Завтра?

Плюс-минус, день, вряд ли два дня.

Арден, за что!?

Рядом засуетилась кухарка с миской воды и губкой. Луис взял у нее все из рук и принялся сам смывать с Вальеры грязь и кровь.

– Мама?!!

Вскрик Лусии раздался совершенно некстати. Но Вальера очнулась, открыла глаза, увидела над собой сына и губы у нее чуть дрогнули.

– Лу…

– Лежи, мама. Тебе нельзя двигаться.

Вальера сдвинула брови. Потом на лице ее появилось выражение понимания.

Она вспомнила и переулок, и тень за спиной, и…

– Я хотела узнать о Лусии…

– Мам, ты молчи. Тебе говорить вредно.

Губы Вальеры тронула усмешка.

– Лу, я же умираю.

– Неправда!

Луис сейчас и не то сказал бы. Да что – сказал!

Явился бы здесь и сейчас Ирион, предложил бы душу в обмен на жизнь Вальеры Тессани, Луис и не задумался бы! Бегом побежал бумагу кровью подписывать!

Только вот не является великий змей по таким поводам, ой, не является.

- Луис?

Мужчина обернулся и так сверкнул глазами на сестру, что избалованная девчонка мигом замолчала.

– Лу, отправляйся в комнату. И изволь одеться.

Лусия вспыхнула.

Только сейчас она заметила, что стоит посреди комнаты в прозрачной ночной рубашке. Но…

– Мама же не умрет, правда?

– Иди, оденься.

Врать сестре Луис не мог, а утешать было некогда.

Большие темные глаза Лусии наполнились слезами, губы задрожали…

Неизвестно, что она бы сделала в следующую секунду, но тут вмешалась одна из служанок. Марта прислуживала Вальере уже больше двадцати лет, видела Лусию еще в пеленках и никакого трепета перед ней не испытывала. Так что пожилая женщина мягко приобняла Лусию за плечи.

– Пойдемте, тьерина. Вы сейчас оденетесь и придете. А ваш брат тем временем осмотрит раны, позовет лекаря…

Лусия хлюпнула носом, но позволила себя увести.

Луис отвел темную прядь с лица матери.

– Мам…

– Гхм!

Кашель раздался рядом и был настолько неуместен, что Луис сжал кулаки. Но потом устыдился.

Это кашлянул тот мужчина, который принес Вальеру. Луис гибким движением поднялся с колен и протянул ему руку.

– Луис Даверт.

– Массимо Ольрат.

* * *

Массимо пришел в Тавальен поздно вечером, перед самым закрытием ворот. Стражники даже не взглянули в его сторону, только проследили, чтобы подорожная пошлина упала в специальный ящик.

Три медяка.

Деньги у Массимо были, а вот мира в душе не было.

Все это время он медленно шел по проселочным дорогам, то ночуя в лесу, то останавливаясь в деревеньках, подрабатывая за стол и кров, то равнодушно проходя мимо.

Мира в его душе не было.

Маришка, Маришка…

За племянницу он отомстил, но дальше-то что?

Месть бессмысленна, когда только она становится целью в жизни. Бессмысленна, бесцельна…

Сейчас Массимо хотелось дойти до Тавальена, помолиться за души Маришки и Романа, и искренне верить, что в его душу снизойдет покой. Говорят же, что душевное равновесие достигается через тяжкий труд и невзгоды.

Врут.

Теперь Массимо это точно знал.

Шел он пешком. Ехал на попутной телеге или работал до седьмого пота, все равно перед глазами рано или поздно выплывали знакомые лица.

Маришка и Роман.

Тьеры, которые нашли смерть от его руки. Жорес, Римейн…

Старая сводница Мадлот.

И опять – Маришка и Роман, Роман и Маришка.

Массимо знал, есть люди, которые убивают, и живут потом, как ни в чем не бывало. Не раз видел таких, точно знал, что убитые им тьеры даже не вспоминали о принесенных в жертву девчонках, но…

Как в хороводе кружились кровавые раны, оскаленные в предсмертной судороге зубы, мертвые глаза…

Старость, старость…

По улицам Тавальена Массимо шел, желая найти или достаточно дешевую таверну, или доходный дом, чтобы переночевать, но покамест цены его не устраивали, и он решил поискать в более грязных кварталах.

Женщину у стены он заметил не сразу.

Мог бы и пройти мимо, если бы она не застонала и не шевельнулась. А потом…

Отличить тьерину от побродяжки или дешевой девки несложно. Руки, волосы, платье из дорогой ткани…

Массимо вздохнул, понимая, что сильно рискует. Если стража обнаружит его здесь и сейчас, никто не будет ни в чем разбираться. Тем более – искать убийцу.

Он – здесь, он – рядом, так что еще надо? Признание всегда можно выбить, главное – правильно бить. И все же, он не смог пройти мимо.

Бегло осмотрел женщину, отмечая, что раны у нее смертельные, но прожить еще пару дней она сможет.

Прожить…

Промучиться от боли в загнивающих кишках, прометаться в горячке, не узнавая никого, и в конце концов отойти в мир иной…

В таких случаях раньше давали яд. Так и назывался – глоток моря. Он позволял уснуть и уйти в мир иной без боли и мучений, тихо-тихо, под шум прибоя…

Мужчины могли предпочесть удар кинжалом. Он бы точно предпочел…

Может, все же бросить ее здесь?

Это трущобы, он, видимо, попал на место преступления почти сразу после убийцы… она не доживет и до утра.

До полуночи!

Придавят по-тихому, снимут одежду и украшения и спрячут труп.

Что ему стоит?

Плюнуть на все, пройти мимо…

Нельзя.

Массимо похлопал ладонью по щекам женщины.

– Тьерина…

Медленно, очень медленно Вальера пришла в себя. Достаточно, чтобы назвать свое имя и сказать, куда идти. И Массимо пошел.

Проклиная все на свете, ругаясь последними словами, все же пошел по улицам Тавальена, повинуясь прерывистому голосу женщины.

Пару раз Вальера теряла сознание от боли, Массимо останавливался, приводил ее в чувство и шел дальше. Со стражей общаться не рвались ни он, ни она. Вальера понимала, что Эттана не любят. Чья рука нанесла ей рану – неизвестно.

А еще – ей нужно домой.

К детям и Эттану.

Не в стражу, нет. Там сожрут ее последнее время, а у нее и так его не осталось!

Даже перед особняком Тессани у Массимо было желание положить женщину на землю, постучать в дверь и удрать..