«Финансовый гений» умер естественной смертью в возрасте 80 лет — но бульдожья хватка ФБР сделала все последние годы и его, и детей Лански, и многих, причастных к нему, в общем-то незавидными. Долгая борьба против Лански была еще и показательной: она дала понять, насколько последовательно и немилосердно будут преследоваться все попытки незаконного обогащения.

Важным фактором повышения эффективности работы Бюро — и параллельно всей американской полиции, — стало ужесточение требований к кадрам, и повышение уровня их подготовки. Теперь уже все без исключения агенты проходили подготовку в Академии ФБР; там, кстати, еще с шестидесятых проводится обучение 20 и более представителей правоохранительных служб изо всех дружественных США стран.

ФБР неуклонно восстанавливало свою эффективность и работоспособность, и практически все беды, которые отмечались на закате «эпохи Гувера», преодолевались. «Волшебная палочка», то есть способность устранить любую социальную проблему, конечно же, у Бюро не появилась; искоренить, свести полностью на нет какие-то социальные проблемы, не удавалось ни одной службе безопасности за всю историю. Не истребили ни политических, ни тем более уголовных преступников даже такие сверхжесткие тоталитарные структуры, как ОШУ— НКВД, гестпапо или китайское ГБ. Но существенно снизить уровень «динамического равновесия» по отношению к любому проявлению деятельности, опасной для государства и для общества, ФБР могло. Дело было за малым, или, наверное, все же за главным: за правильной расстановкой приоритетов. Само ФБР, как впрочем, и любая спецслужба, если только она не захватывает, прямо или косвенно, государственную власть, этого не делает. Делают это политики и руководители государства, а руководители спецслужб в лучшем случае оказываются советчиками, но чаще — просто исполнителями.

Сейчас, по прошествии четверти века, становится заметным, что главные проблемы и главные конфликты (и что естественно, угрожающие не только США, но и всему миру) не только вызревали, но и проявлялись тогда. Столь же очевидно, что с проблемами этими, в частности с терроризмом, наркоманией и электронной преступностью, бороться силами одних только правоохранительных органов можно, но вот победить в этой борьбе — нельзя. Требуются самые серьезные и продуманные перемены во внутренней и, отчасти, внешней политике; перемены настолько серьезные, что на реализацию их уйдут, возможно, десятилетия; перемены настолько серьезные и взаимосвязанные, что ни одна страна в мире пока что не приняла их как руководство к действию. Но, тем не менее, правильная и своевременная ориентировка службы безопасности, в данном случае ФБР, позволила бы уменьшить ущерб и страдания, уже понесенные народом Америки.

Сейчас уже мало у кого есть сомнения в том, что опаснейшей проблемой является терроризм. О его вспышке на переломе шестидесятых-семидесятых уже говорилось выше. К середине семидесятых годов количество и опасность террористических акций, произошедших в США, несколько уменьшилось. Но по-прежнему их было немало, хотя на фоне «обычной» преступности это и не казалось чем-то особым. Среди них были и такие, которые продолжали печальные традиции терроризма по идейно-политическим мотивам. Были и такие, где политика настолько переплеталась с уголовщиной, что с трудом поддавалась расчленению (так было, например, в деле с Патрицией Херст). Были — как всегда, — выходки маньяков. Но происходил и терроризм на религиозной основе. Надо еще раз подчеркнуть, что речь не идет исключительно об исламском терроризме, хотя, как будет показано ниже, он сейчас — едва ли не главная опасность.

Сначала мы расскажем о характерном (и нашумевшем) случае: деле христианских террористов, затем — об истории с Патти Херст.

…Отпетый уголовник Бойд Дуглас, отбывая очередное наказание (за попытку подделки страховых полисов), в 1970 году в тюрьме Льюисберга, сблизился с заключенным — католическим священником Филиппом Берриганом. Тот как раз отсидел к тому времени первые месяцы своего шестилетнего заключения «за поджог», как говорилось в приговоре.

Внешне этот сорокапятилетний мужчина мало походил на священника: атлетическая фигура говорила о более «земной» профессии. Филипп Берриган прошел суровую школу в армии. Молодым человеком он участвовал во Второй мировой войне, дослужился до офицера и получил орден. Окончив духовную семинарию, Берриган приобщился к католическому клиру. В конце 60-х годов он неоднократно имел конфликты с судами[110]. Братья Берриган должны были начать отбывать тюремное наказание с 9 апреля 1970 года, но им удалось скрыться и перейти на нелегальное положение. ФБР устроило охоту на обоих священников. Филиппа через две недели схватили в одной из церквей в Нью-Йорке, но Даниэлю удавалось скрываться больше четырех месяцев. В тюрьме Даниэль Берриган написал пьесу «Девятка из Кейтонсвилла», которая была поставлена нью-йоркскими и зарубежными театрами. Братья Берриган неоднократно объявляли голодные забастовки.

В тюрьме Льюисберг царил суровый режим. Контакты с внешним миром были скудны, разрешалась лишь ограниченная переписка. Поэтому, отправляясь в колледж (в виде эксперимента, на которые охоча американская пенитенциарная система, Бойду разрешили «заочно» учиться и в определенные дни посещать занятия), Дуглас охотно передавал «на волю» письма Филиппа Берригана. Адресатом обычно был его брат Даниэль, иезуитский патер, который в это время отбывал трехлетнее заключение в другой тюрьме. В конце ноября 1970 года выяснилось, что католические священники задумали похитить Генри Киссинджера, советника президента Никсона по вопросам национальной безопасности (позднее ставшего государственным секретарем США). Но и это еще не все! Другим объектом заговорщиков являлась подземная система отопления правительственных зданий в Вашингтоне. С наступлением зимы они намеревались взорвать ее, чтобы парализовать деятельность администрации США. Эти теракты осуществить не удалось — по некоторым сведениям, «идеи» были подсказаны радикальным священникам «подсадными утками», в том числе и Бойдом Дугласом, и не составляли секрета для ФБР. По обвинению в заговоре и терроризме провели процесс. Кроме Филиппа Берригана, привлекались еще два священника — Нэйл Маклауфлин и Джозеф Уиндерот. Обвинен был ученый, уроженец Пакистана Экбал Амад, а также доцент истории искусств монахиня Элизабет Макэлистер, и супруги Мари и Энтони Скоблик. Даниэль Берриган считался второстепенной фигурой. Решающим моментом процесса стало разоблачение Бойда Дугласа как заведомого лжеца, дающего показания за деньги. На суде была названа полученная им сумма — 50 тысяч долларов[111]. Защитником был адвокат Рамсей Кларк, бывший министр юстиции США[112]. В конце апреля 1972 года обвиняемые были оправданы присяжными.