Зрелище было захватывающим. Даже повидавшие на своем веку мергены редко встречали в пустыне таких необычных тварей: ящер чуть ли не полутораметровый (туркмены называют его зем-земом), кобра, пожалуй, тоже не меньше. Противники, достойные друг друга.

Животные иногда разбегались в разные стороны, затем устремлялись в атаку, на мгновение в угрожающих позах застывали друг перед другом, будто хотели заворожить. Змея, поднявшись «свечкой», раздувала «капюшон», а разъяренный зем-зем вывертывал красную пасть, и они, схлестываясь, свивались в толстый живой канат, извивавшийся по песку.

Кобра, обвив варана жгутом, жалила его в спину, в живот, в голову, оставляя на месте укусов точечки, разраставшиеся в желтоватые пятна… Зем-зем, пружинистый и цепкий, впивался в гибкое змеиное тело, стараясь схватить ее за горло, но кобра ускользала. Однако варан, прозванный еще и песчаным крокодилом, наносил противнику удары своим упругим сильным хвостом, отчего змея временами напоминала перебитую палку… Не проходило и нескольких секунд – враги вновь остервенело бросались друг на друга… Бой шел не на жизнь, а на смерть.

Долго продолжался поединок. Но вот зем-зем, высвободившись из леденящих объятий змеи, бросился бежать…

Кобра, важно раздув «капюшон», раскачивалась на месте, будто исполняя победный танец, гордясь своей силой, изворотливостью. Но варан и не думал сбегать, он проворно дополз до травы, растущей неподалеку, и начал усердно тереться о нее – головой, животом, спиной, всеми израненными местами. Чабаны давно приметили эту чудодейственную траву, ее туркмены называют «йылан дамагы» – «змеиное горло», настой которой исцеляет от ядовитых укусов, а змеи не переносят ее запаха.

И снова бой… Песчаный крокодил еще не раз натирался травой и вступал в схватку.

Кобра, видно, обессилев, лишь оборонялась, варан, продолжая наступать, улучил момент, вцепился в ее шею мертвой хваткой и не отпускал до тех пор, пока змея не склонила голову замертво.

Ящер отпустил свою жертву, постоял над ее бездыханным трупом, словно хотел убедиться – мертв ли враг, и лениво пополз под тень саксаула и долго лежал там не шелохнувшись.

Говорят, вараны и змеи появились на земле раньше человека, за миллионы и миллионы лет. И все это время они – соседи, но никогда мирно не жили. И вражда у них давняя, древняя, как мир. И все же живут по соседству…

Из рассказов аксакала Сахатмурада-ага,

что живет в долине Мургаба

С самого рассвета Мешхедский базар жужжал встревоженным ульем. Казалось, этот знаменитый город с гробницами святых шиитов, куда стекались толпы паломников отовсюду, даже из соседних стран, только и знал, что занимался куплей-продажей. Такие базары, которых в Иране немало, таили для разведчика и известные удобства.

По соседству с базаром, в тихом переулке, берущем начало у гончарных рядов, в квартале ремесленников и купцов, в двух небольших залах за массивными дубовыми ставнями, разместился довольно приличный магазин. Здесь любой, даже самый привередливый, покупатель мог выторговать приглянувшийся ковер, будь то персидский или туркменский, афганский или арабский… Пожалуй, никто, даже самые любопытные соседи, не подозревали, что здесь приютилась резиденция английской секретной службы Интеллидженс сервис. Ее позаботились устроить под «крышей» богатого коммерсанта, выходца из Средней Азии, торговавшего коврами да скакунами арабских кровей.

Самого хозяина дома не было – уехал по своим «коммерческим» делам в соседний Афганистан. Но на дальних задворках, под густой тенью раскидистого ильма, в приземистом доме с решетчатыми окнами и просторной верандой жил Кейли, «компаньон коммерсант». Только кое-кто из сановников генерал-губернаторства смутно догадывался, чем занимался этот вездесущий англичанин, удивительно похожий на перса. Но не это сейчас тревожило его – все, кто знали об истинных занятиях Кейли, предпочитали за благо молчать, ибо у них самих рыльце было в пуху: за приличную мзду они исправно снабжали английского эмиссара разведывательными данными, естественно, не приносившими пользу безопасности Ирана.

Кейли, вставший спозаранок, вышел во двор, равнодушно скользнул заспанными глазами по возвышавшемуся вдали золотому куполу гробницы святого имама Али Резы, криво поморщился: проклятый базар! Проклятые люди! Они будили его чуть свет… Невозможно привыкнуть к людскому гулу. Всё в этой стране не как у нормальных людей… Всё на виду, как на базаре, – купи-продай! Кейли горестно вздохнул: разве жизнь подобна базару, где что угодно продается и покупается, где один обманывает другого? И каждый в восторге от сделки: надул ближнего! Всё, всё покупается – даже люди, их честь, совесть, если таковыми они обладают.

Как-то Малькольм, небезызвестный английский посол в Персии, в одном из писем своему правительству, характеризуя персидских министров как «хороший» товар для покупки, писал: «Если Англия не начнет покупать этот товар, то его купят другие, а, как известно, на рынке всегда выгоднее быть первым». Это азы шпионской работы, усвоенные Кейли с первых дней службы в разведке, и суть их заключалась в подкупе крупных чиновников. Отсюда и «сел-пэрчес систем», что означает – «система покупка-продажа». Ну что ж, Кейли вправе быть довольным собой – он обскакал своих немецких соперников, обеспокоенно шнырявших и по Мешхеду.

О, Кейли улыбнулась удача, ему удалось еще кое-что пронюхать о резиденте германской разведки в Мешхеде, некоем бароне Вилли Мадере, который, правда, пока еще ничем себя не проявил. Однако не мешало бы узнать своего соперника еще ближе. Судя по шифровкам из британской столицы, швабы в Иране разворачиваются. А конкретно? Лондон имел весьма смутное представление о действиях немецкой разведки в Иране. Шефам только бы пену взбивать, чтобы постоянно держать его, Кейли, на взводе. О, там на это мастера!.. Дельного совета не дадут, а нервы потреплют… Хорошо еще, что на Рождество, по итогам тридцать второго года, пришла от шефа добрая весточка: благодарил за мешхедцев, пополнивших ряды осведомителей Интеллидженс сервис. Никак тут рука тестя, самого старика Кейли, видимо, надоумившего шефа послать зятю теплую шифровку…

– У, чертов базар!.. – Кейли взъерошил ладонью темные, редкие волосы на голове. – Опять не дал поспать.

Не шум базарный разбудил его – заботы не давали покоя. Вон сколько хлопот с эмигрантскими организациями, которых в Мешхеде развелось как собак нерезаных. Поди разберись, на кого они работают – на англичан, американцев, французов, немцев, японцев?.. Все разведки запускают в Иран свои щупальца, чтобы переманить кое-кого из эмигрантов. А эти тоже не очень-то разборчивы, идут на услужение к тому, кто больше платит… Да, эмигрантский сброд на удивление не брезглив. Деньги ж не пахнут.

Зато Кейли привередлив, на кой ему залежалый товар, из вторых рук. Словом, на туркестанскую эмиграцию надежда не ахти какая… Впрочем, лучших пока нет, придется работать с такими, какие есть. Дело ли, что немчура стала наступать англичанам на пятки, перевербовывая старых английских агентов, перехватывая под носом ценные разведывательные данные. Почему? Просто немцы стали щедры, как восточные принцы, расплачиваясь со своей агентурой чистым золотом. Оно, пожалуй, во все века посильнее было бумажных денег, и Кейли удалось убедить в том своих шефов. Правда, ерепенились, кое-кто даже ворчал: «Не забывайте, что наш фунт стерлингов – самая устойчивая в мире валюта». Но Лондон вдруг расщедрился, стал платить своим агентам только золотом. Не сглазить бы! Ведь кое-что прилипало и к рукам Кейли.