Ну, для меня он хорош, потому что символизирует кровь и насилие. Не уверен, что для нее это имеет такое же значение, как и для меня.

— Новая работа? — я кивнул головой в сторону полотна.

— Нет, это просто мысли, — Элиза дернула плечами, пристально рассматривая работу, затем откинула плед и села ровнее. Она казалась взвинченной.

— Все в порядке?

— Да, — она рассеянно кивнула головой. Бретелька на ее плече поползла вниз, и я подхватил ее пальцами, натягивая обратно. Дыхание Элизы замерло, пока она пристально наблюдала за моей рукой на своем хрупком плече.

Я опустил руку вниз, едва дотрагиваясь до холодной ладони. Они всегда казались ледяными на ощупь, несмотря на высокую температуру на улице. Элиза напряженно сглотнула, ее плечи взволнованно приподнимались от той силы, с которой она втягивала воздух в свои легкие.

Я осторожно провел по ее мягким пальцам своими, более грубыми и мозолистыми, наслаждаясь тем, как ее лицо вспыхнуло, а рот слегка приоткрылся.

Она была прекрасной.

Как гребаная богиня, которая спустилась с неба, чтобы заставить меня поклоняться у своих ног.

Высунув язык, я облизал кончик ее пальца, затем обхватил губами и слегка прикусил. Дыхание Элизы стало прерывистым, ее глаза лихорадочно заблестели, оставаясь прикованными к моему лицу. Я видел, как желание медленно затапливает ее тело, разливаясь по венам и просачиваясь под кожей. Румянец со щек перешел на шею, и мне хотелось провести своим языком, чтобы прочертить ему дорожку, но я одернул себя, призывая к сдержанности, несмотря на то, что ублюдок в моих штанах буквально всеми силами упирался в ширинку. Не сейчас, господи, ты хочешь спугнуть ее или что? Хоть раз прояви чертово терпение, гребаный ты мудак.

Я выпустил указательный палец со своего рта и перешел к среднему, уделяя ему не меньшее внимание. Ладонь Элизы начала дрожать в моей руке, а мурашки поползли вверх, превращая ее соски в тугие горошины.

Мурашки, блять.

Я хочу вцепиться зубами ей в кожу, и поглотить ее мурашки, впитать их в свою кровь, чтобы они разлились внутри моего тела.

Ее реакция на простые касания ставила меня на чертовы колени, и я чувствовал, что начинаю терять свой гребаный рассудок. Слегка прикусив палец, я уловил тихий стон, который вырвался из ее полуоткрытых губ.

Я замер, словно хищник, почуяв добычу.

Мне было мало.

Мало ее стонов, мало ее запаха, мало ее прикосновений. Мне хотелось вытащить из нее все звуки, которые она может издавать, и впечатать их в свой испорченный мозг. Они должны принадлежать мне.

Все, до единого.

Я знал, что скорее всего напугаю Элизу, но то, как она дрожала, широко раскрыв свои глаза, лишило меня остатков гребаного рассудка. Выпустив ладонь, я прижался своим ртом к ее раскрытым губам. Я облизывал, кусал и поглощал ее, как чертов монстр, которым, очевидно, и являюсь. И я не мог, блять, насытиться ее вкусом, ее запахом, и ее чертовски сладким стоном, который служил наградой для меня, когда она наклонила голову, отвечая на мой поцелуй.

Я больше не готов ее отпустить. Я стал зависим от принцессы с двойным именем.

Возможно мне стоило сбавить обороты и проявить немного нежности и такта, но я словно обезумел от ее вкуса. Я пожирал ее губы, наслаждаясь каждым стоном, каждой капелькой дрожи, которая пробегала по ее телу, каждым судорожным вдохом, который она делала, пытаясь глотнуть воздуха.

Я поглощал ее выдохи, проглатывая их, продолжая облизывать ее губы снова и снова и снова.

Это, блять, безумие.

Мне полностью снесло голову только от того, как ее теплый рот прижимался к моему. Приятным бонусом было то, что Элиза не пыталась оттолкнуть меня. Она отвечала на мой поцелуй с таким же отчаянием, которое исходило от моего напряженного тела.

Ублюдок в моих штанах практически заплакал, настойчиво упираясь в ширинку, требуя к себе внимания. Но я мысленно отмахнулся от него. Сегодня я готов к синим яйцам и напряженной встрече с собственной рукой. Как бы мне не хотелось влезть внутрь теплого тела Элизы, я осознавал, что еще слишком рано для того, чтобы подталкивать ее к этому.

Оставив последний влажный поцелуй на ее губах, я отстранился в сторону, наблюдая, как ее губы распухли и покраснели. Блять. Мой самоконтроль висел практически на волоске.

— Ты в порядке? — выдавил я из себя, едва касаясь ее лица своими дрожащими пальцами. Это какой-то пиздец. Дыхание со свистом покидало мои легкие, а живот начинало сводить от нервов.

Ее глаза выглядели шокированными, а зрачок — расширенным, практически полностью поглотив радужку глаза. Она подняла ладонь и прижала к свои распухшим губам. Мне меньше всего хотелось, чтобы она ушла в свои кошмары, поэтому сейчас я реально нервничал, надеясь, что не сделал хуже.

— Это странно, но да, я в порядке, — тихо прошептала она, рассматривая мое лицо. Я облегченно выдохнул, широко улыбаясь.

— Ты даже не представляешь, как я рад это слышать.

Ее тихий смех наполнил комнату. Я чувствовал, как тревога и нервозность покидают мое тело, уступив место покою. И мне хотелось верить, что Элиза ощущает нечто похожее, иначе это игра в одни ворота, а я не самый терпеливый человек.

— Я хотела попросить тебя, — неожиданно заговорила Элиза, отводя глаза в сторону, — я все еще никак не могу решиться отправиться в зал, чтобы немного попрактиковаться в рукопашном бою, а ты как-то говорил, что мог бы потренировать меня, поэтому я подумала…

— Тебе даже не нужно меня просить. Мы можем начать в любое время.

— Отлично, — она облегченно выдохнула, все с той же мягкой улыбкой на лице, — но должна предупредить, что я не совсем в этом хороша. Уилл вообще считает, что я смогла подкупить инструктора, который поставил мне зачет автоматом.

— Уилл уже тренировал тебя?

— Ну, мы пытались, но я не очень хорошо реагирую на чужие касания, так что ничего хорошего из этого не вышло.

Я ведь не должен так радоваться, верно? Но удовлетворение медленно просачивалось по моим венам, разжижая кровь, которая стала быстрее растекаться по моему телу.